— А простым людям скаперты доступны?
— Нет! Но уверяю, им вполне хватает повозок.
Хорошо понимаю Падию после поездки на скаперте. Конечно, карета по сравнению с «луковым тарантасом» восхитительна. Мягкие, удобные сидения из дорогой, набивной ткани, ценные породы древесины в отделке. Не разбираясь в ней, я подсознательно чувствовала, что благородный красноватый отлив на резных подлокотниках и панелях стоит ой как недешево. Плотные, бархатные занавески, приятный запах и почти минимум тряски…
Экипаж плавно замедлил ход и остановился у четырехэтажного дома, обнесенного высоким, глухим забором. Кучер ловко опустил подножку и открыл дверцу.
— Ну, пошли! — выдохнула она, поторапливая меня.
Покинув карету, я полной грудью вдохнула свежий, душистый воздух, что доносил ветер от лесной опушки, и огляделась вокруг. Спокойная окраинная улочка с редкими прохожими, вечерняя тишина, птички щебечут. На открытых окнах общежития решеток нет. Вроде бы ничего подозрительного.
Как только спустилась Падия, ворота приотворилась, и к нам вышла высокая, жилистая женщина с грубоватым, круглым лицом и широкими плечами. Если это комендант общежития, то выбор верный, у такой не забалуешь. Однако, едва она заговорила, я окончательно успокоилась: женщина вела себя доброжелательно, почтительно и ничем не походила на надзирательницу. А темно-блеклые пряди, выбившиеся из-под белого чепца, залихватски съехавшего набок, вкупе с хитроватым взглядом выдавали в ней натуру деятельную, плутоватую, но добросердечную.
— Госпожа Тойлеп, — смущенно улыбнулась комендант, щуря узенькие и тоже желтоватые глазки. — Поздновато вы приехали. Чем обязаны неожиданному визиту?
— Я спешила привезти Альвиану Навис. Мы, наконец-то, нашли ее! — радостно сообщила Падия, и у пораженной новостью женщины округлился рот. Отмерев, она впилась недоверчивым взглядом в мое лицо и стала тщательно изучать каждую черточку. У меня затряслись поджилки.
— Я думала… — с сомнением произнесла она, хмуря густые, кустистые брови, но моя спутница покровительственно перебила ее:
— Мы тоже поначалу не могли поверить! Но это так! И подобному чудесному повороту несказанно рады!
— Я… я тоже. Очень рада, — закивала комендант.
Мне даже стало ее жаль по-человечески. Стоит какая-то напыщенная девчонка с непомерным самомнением и поучает взрослую женщину, которая, судя по мокрым пятнам на переднике, перед нашим приездом или стирала или мыла посуду, а теперь, смущенная внезапным появлением двух сумасбродок, неловко топчется на пороге, не зная, куда от волнения деть руки. Она их то сжимала в кулаки, то прятала за спиной. А потом часто заморгала и призналась: — Простите. Я настолько растрогана новостью, что едва сдерживаю чувства.
Я же, помня, что истинная Альвиана была неулыбчивой молчуньей, молча наблюдала за их беседой.
— Надеюсь, вы простите нас за поздний приезд… — в жизни, как любая другая аристократка, Падия высокомерна и заносчива, тем не менее ради успешного дела сейчас она была милой и приветливой. Однако для себя я сделала заметку: аристократам доверять нельзя — они циничные, эгоистичные люди. Ну, или нелюди.
— Я спешила сообщить новость. А еще имела цель помочь Альвиане избежать излишнего внимания… — продолжала вдохновлено врать Падия, гордо опираясь на кружевной зонтик-трость и изображая соучастие к жизни какой-то бедной слушательницы академии. — Однако оно неизбежно. И все же надеюсь на вашу милость к ней, Марлет. Уверяю, господин Тойлеп хоть и обрадовался ее возвращению, но в словах не стеснялся.
— Это хорошо, — искренне улыбнулась женщина, обнажая хорошие, крепкие зубы на смуглом от загара лице. — А то сама бы задала ей трепку! Еще какую! Я ведь переживала, что не уберегла.
— Попрошу вас особенно заботиться об Альвиане, и хотя бы временно поселить ее одну. Это возможно?
— Конечно, госпожа Тойлеп! — кивнула комендант общежития, освобождая проход. — Хотите убедиться?
— Что вы, Марлет! Однако я бы проводила Альвиану и дала бы ей несколько наставлений, как не следует в следующий раз поступать.
— Нужное дело, — кивнула женщина. — Пойдемте. Вашему приезду, госпожа Тойлеп, мы всегда рады!
Конечно, рады. Как рассказывала Падия, ее отец щедро спонсирует академию, именно поэтому к нашему позднему приезду отнеслись с пониманием и на многие странности закроют глаза.
Двор общежития был небольшим, вымощенным серой плиткой, чистеньким и совершенно без излишеств. Слева от входа тянулась деревянная веранда со скамейками, за ней притаились бельевые веревки. Зато справа зеленел небольшой палисадник. Низкорослые кустики с мелкими зелеными листиками и желтыми соцветиями источал приятный фруктовый запах, и именно он придавал скромному казенному общежитию немного уюта.
Входная дверь была распахнута, но занавешена тканью. Подозреваю, что старая простыня должна была стать непреодолимой преградой для мух.
В самом здании пахло травами, едой и потом. Бр-р.
Мы прошли по тихому, длинному коридору, поднялись по скрипучей деревянной лестнице на третий этаж. Там комендант достала из-под фартука связку ключей и остановилась у одной из дверей.
— Поселю ее на третьем этаже. Но если бы знала, что вы приедете, подготовила бы комнату на четвертом.
— Думаю, Альвиана сделала вывод и более не сбежит, — успокоила коменданта моя спутница, брезгливо поморщившаяся при виде одной из слушательниц академии, вышедшей из соседней комнаты.
Та тоже не испытывала к нам теплых чувств. Увидев нас, грубоватая оборотница в невзрачном темном платье замерла на пороге, и я кожей чувствовала тяжелый, завистливый взгляд, сверливший спину. Да уж, с такими одногруппницами и врагов не надо.
Через минуту я рассматривала небольшую комнатку с узкой кроватью, шкафчиком, столом, сундуком и колченогим стулом в углу, на котором стояли тазик и кувшин. Спартанские условия, чего уж. И если это, по мнению, коменданта хорошие условия, то какие плохие?
— Лишняя утварь не помешает Альвиане? — с сомнением спросила Марлет. — Деревенские не привыкли к тесноте и…
— Нет, — поспешила ее заверить моя спутница. — Если признаться честно, то Альвиана влюбилась…
Чего?! Я заморгала, едва сдерживаясь, чтобы не гаркнуть, что, деточка, ври, да не завирайся. Но услышав, куда Падия повернула ложь, смирилась. Так она хотя бы пояснила внезапное пробуждение "моей" чистоплотности.
— Избранник из хорошей семьи, и теперь Альвиана старается выглядеть опрятно, — лгунья сделала эффектную паузу, выжидая реакцию коменданта.
— Да неужто?! — всплеснула ты красными, натруженными руками. — Какая радость!
— Хоть какое-то оправдание ее безрассудности. Но не волнуйтесь, жениху тоже сделано внушение. Он не будет доставлять хлопот и дождется окончания курсов. Таково условие моего отца.
— Господин Тойлеп — мудрый человек…
