— М-да… Евдотья Ильинична заметнее тебя была… Эх, кака краса утопла… Ладно, халатик там имеется фланелевый, надевай, а я пока твои тряпки непотребные просушу!
— Нормальные у меня тряпки! Джинсы между прочим фирменные! Много ты понимаешь! И вообще! — обиделась Степанида, облачаясь в безразмерный фланелевый халат голубого цвета. Пуговицы застегнула перед зеркалом покрутилась.
— М-да! В мешке и то красивее бы была!
— Зато тепло! — припечатала Лукерья.
— Угу! Вещай уже, сказочница! — на кровать полезая, — сил моих нет уже на тайны твои! — вздохнула Степанида, предчувствуя дикую головную боль. А таблетки-то нет…
— Глаза бы помыла, смотреть боязно… — продолжала Лукерья.
— Ой и вредная баба, ты! — вступился Егорыч.
— Умолкни, фуфлыга! — отрезала Лукерья.
— Так, друзья-товарищи, или как мне вас называть! Отставить гавкаться! — в висках уже начало пульсировать, — я прилягу, а ты Лукерья рассказывай. А то мне еще в сельсовет сегодня бежать…
— Лады! Я вот чаво думаю… Шо жоних той, который баял про отказ, не человек вовсе…
— Что-о-о-о??? — заорала Степанида, — ну все! Конец терпению моему! Издеваешься ты что ли? Теперь еще и демон у меня в женихах завелся? Или кто там еще? Троль? Вампир?
— Че орешь, полоумная, — абсолютно спокойно ответила Лукерья, — сама типа человечка! Ха-ха-ха!
— Ш-ш-ш-то? — просипела Степанида, — я… я… — за сердце схватилась и на подушки упала.
— Ох, батюшки, Лукерья, барышню нашу угробила, коза дранная! — заголосил Егорыч.
— Ах ты, псина смердящая, я тебе устрою щас козу!
— Колотовка, как есть, колотовка!
Степанида в голос застонала, а тут раздался стук в дверь. Нет, не стук. Грохот. И такой… оглушительный, что всем сразу стало понятно — пришел кто-то обстоятельный. Охоронники мигом затихли. Степанида на постели села. И тут стук повторился.
— Открывайте, обормоты, кому говорю!
Глава 5«Любовь не пожар, а загорится — не потушишь»
«Обормоты» в лице Степаниды побелели от страха. Голос был громоподобный. И зловещий. И грозный. Захотелось убежать и спрятаться.
— Че замерла? — подала голос Лукерья, — иди, отворяй!
— Не пойду я, — прошептала Степанида, — вдруг бандит какой?
— Та тьфу на тебя! Конопатка никакова бандюка не подпустит! Жoних очередной, не иначе! Иш, кой решительный!
В дверь снова заколотили:
— Я знаю, что вы здесь!
Степанида медленно спустилась и, как была босиком да в огромном халате на цыпочках прокралась к двери. Страшно было, до чертиков. Казалось, откроет дверь, а там — головорез лысый и с пистолетом.
Тихонечко дверь приоткрыла и выглянула. Но нет, ошибалась. Красавец на пороге стоял, писанный! Брючный костюм с иголочки, причесочка прилизана. Глаза — сапфиры, нос ровный, губы пухлые! На Алена Делона в молодости похож.
Увидел он, что дверь приоткрылась, ногу в туфле лакированном в щель просунул и на себя потянул. Резко, со всей силы! Степка так за дверью следом и полетела. Об порог спотыкнулась, сделала кувырок и свалилась на спину прямо под родным порогом. Из груди вылетел воздух с характерным «Хряк!» и острая боль пронзила пятую точку.
А боль для Степаниды была плохим советчиком. Вот всегда, с детства. Так-то она терпеливая. Добрая. Трусливая даже. До первой боли. А причинит кто — прячьтесь все! Горячий норов прорывался наружу, как после сорванного стоп-крана. В общем попал мужик. Пока Степка пришла в себя, успела подбить гостю глаз, порвать пиджак и основательно растрепать прилизанную причесочку.
А как пришла в себя — обомлела и перепугалась. Мужик-то явно не из простых. Костюм стоил ее годовую зарплату, если не больше, а на улице, возле забора, обнаружилась золотого цвета шикарнейшая иномарка, не известной модели. Но не это самое главное. В паре шагов у крыльца застыли два мордоворота, явно из охраны.
«Суженый и на печи найдет»
Стоят Степка с мужиком на пороге Дома и в глаза друг другу смотрят, оторваться не могут. Она — лохматая, с размазанной косметикой, в огромном халате и босиком. А он — с начавшим заплывать глазом, в пиджаке без воротника, на голове «гнездо». Стоят и друг другу улыбаются.
«Блин! Точно жених!» С облегчением и ужасом подумала Степка. С облегчением, потому что если жених — бить не будет, а с ужасом — значит все, страсть проклятущая в голову ударит. И это была ее последняя здравая мысль…
Волна желания, от кончиков замерзших пальцев и до самой лохматой головы окутала ее тело. Воздух вылетел из легких, ладони взмокли, а ноги подкосились, словно кто под коленки ударил. Она застонала даже, так поцелуев захотелось.
Олигарх (а кто еще?) сделал на встречу женщине шаг и на колени бахнулся, за ноги обнял, удерживая от падения и прошептал благоговейно:
— Нашел… моя…
Таким образом зрительный контакт был разорван и Степаниде удалось вздохнуть.
— Воды… — пролепетала она, — воды, студеной…
Олигарх-красавец, как по команде на ноги вскочил, в дом пулей влетел и не успела Степка очухаться, как с кружкой назад вернулся. «Спасибо, Лукерья!» одними губами поблагодарила охоронницу и залпом воду выпила.
— Фуф! Отпустило! Спасибо большое! — сказала, глазки в пол опустив, — Вы простите пожалуйста, что набросилась, — начала она.
— Амазонка! — восторженно перебил ее мужчина, — всю жизнь искал! Моя! — на руки хвать, неполные восемьдесят килограммов и в дом, как пушинку понес.
Степаниде бы воспротивиться, остановить нахала, накричать. Да вот только ее первый раз на руках несли! И ни кто-нибудь! А олигарх модельной наружности! Вот и дала слабину, прибалдела, за шею ухватилась, голову на плечо положила и утонула в счастье.
Откуда Олигарх узнал где спальня, не понятно, видимо нюх у них на места придавания страсти, но отнес ее аккурат в дедову опочивальню. И единственное, что спасло Степкину честь, так то, что кровать оказалась высоковата.
Пока Олигарх в замешательстве обдумывал, как туда запрыгнуть с нелегкой ношей, на помощь подоспела Лукерья. А может быть Егорыч? В общем окатили голубков, низменными желаниями объятых, студеной водичкой с головы до ног!
Степанида испуганно от объятий освободилась, глаза руками закрыла и застыла, не зная, что сейчас будет. Олигарх молчал. Потом откашлялся. Хмыкнул. А потом пробормотал:
— Простите! Не понимаю, что на меня нашло… — Степа сквозь растопыренные пальцы на него смотрела и не дышала, — позвольте исправить положение и пригласить на свидание? Вы же не замужем? — до чего вид у него был забавный. Мокрый, одежда обвисла, волосы сосульками к лицу прилипли. А он все равно ей самым прекрасным кажется. Руки у него такие сильные…
