Читать я закончил часам к одиннадцати вечера и задумался над тем, какие события в жизни автора могли натолкнуть его на создание такого произведения. Я решил, что, скорее всего, возлюбленная писателя умерла у него на руках. Может быть, эта беда так потрясла Хосе Кадальсо, что у него в голове родилась столь безумная мысль — раскопать могилу любимого человека, чтобы проститься с ним еще раз.
Я снова вспомнил о кладбище на окраине Тейи. Нет, можно было остаться дома и забыть про все вызовы и тайны. Но моя жизнь протекала так однообразно, монотонно, без каких бы то ни было переживаний, что было бы просто глупо не воспользоваться подвернувшейся возможностью хоть как-то встряхнуться и испытать что-то новое.
Разумеется, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что имел все шансы остаться в дураках. Этих клоунов вполне могло не оказаться на кладбище, и я запросто проторчал бы там целую ночь без какой бы то ни было веской на то причины. Никто не узнал бы о моем героическом подвиге. Тем не менее я вдруг почувствовал, что хочу принять этот вызов и пройти испытание. Причем сделать это я собирался не для своих новых знакомых, а ради проверки самого себя.
На кладбище
Оставь надежду всяк сюда входящий.
— Данте. Ад —
Куртка-анорак показалась мне слишком прозаичным предметом гардероба для того, чтобы совершать в нем подвиги, исполненные подлинного романтизма. Немного подумав, я, не спросив разрешения у отца, взял из шкафа его длинное серое пальто.
Тот, естественно, даже не заметил, когда я ушел из дома. Впрочем, я полагаю, что он не видел ничего сверхъестественного или неприемлемого в том, что шестнадцатилетний парень куда-то исчезает в пятницу вечером. Думаю, что если бы оказался дома под утро, к тому времени, когда отец обычно просыпался, то не последовало бы никаких вопросов по поводу того, где я провел вечер и большую часть ночи.
Чтобы вконец не окоченеть февральской ночью, я надел под пальто специальную двухслойную зимнюю подстежку. Набор для выживания в экстремальных условиях включал также пару хороших теплых перчаток, шарф и носки из шотландской шерсти.
От нашего дома до кладбища было каких-то двадцать минут ходу. Поначалу я чувствовал себя несколько странно, если не сказать глупо, направляясь ближе к полуночи к своей цели, в то время как за моей спиной раздавались веселые крики посетителей, развлекавшихся в «Ла-Пальме» и в кафе «Абахо». Но по мере того как я удалялся от центра города, голоса постепенно ослабевали, а затем и вовсе пропали.
Было тихо. Ненастье кончилось, и свежий снег едва слышно поскрипывал под моими ногами. С ясного небосклона светила луна — единственный свидетель того героического поступка, который я собирался совершить. По крайней мере, в тот момент я думал именно так. Подойдя к кладбищенской стене, я похлопал себя по карману, чтобы убедиться в том, что черная перчатка по-прежнему со мной. Мой талисман оказался на месте. Глупо, конечно, но я почему-то решил, что наличие у меня предмета, принадлежащего одному из тех, кто уже прошел предстоявшее мне испытание — пусть даже и не один, а в компании с приятелями, — облегчит мою задачу, быть может, даже защитит меня от неприятностей, возможно грозящих мне. Я вынужден был признаться себе в том, что те трое поддерживали себя в лучшей физической форме, чем я. Перемахнуть через ограду в одно движение мне не удалось. Подыскав в ограде подходящий выступ, я поставил на него правую ноту, резко разогнул ее и постарался подпрыгнуть как можно выше.
Мне удалось лишь зацепиться за верхнюю часть ограды. Повиснув на ней, я бессильно дрыгал ногами, пытаясь найти снаружи хоть какую-нибудь опору. Со стороны я, несомненно, представлял собой весьма жалкое зрелище, а самому мне пришлось смириться с мыслью о том, что перспективы покорителя кладбищ у меня не блестящие, по крайней мере на данный момент.
Я уже готов был разжать пальцы и спрыгнуть вниз, как вдруг носок моего левого ботинка нащупал спасительную щель между двумя камнями. Воспользовавшись этой точкой опоры, я все-таки сумел подтянуться и зависнуть на гребне ограды.
Здесь я решил осмотреться и выбрать точку приземления. Во-первых, я не хотел бы расквасить физиономию или переломать ноги, во-вторых, в мои планы вовсе не входило перевернуть или сломать какой-нибудь могильный памятник. Предосторожность оказалась не лишней. Помимо гравийных дорожек, присыпанных снегом и выглядевших вполне подходящими «посадочными полосами», я увидел прямо под собой несколько могил с коварно торчащими памятниками.
Опираясь на руки, я сдвинулся по ограде на пару метров, подобрал подходящую ровную площадку и спрыгнул вниз. Полет, как мне показалось, несколько затянулся, а приземление произошло на редкость мягко и безболезненно. Я без труда успел сгруппироваться и приземлился, смягчив удар ногами, согнутыми в коленях. Впрочем, должен сказать, что в тот момент я не списал это на свою физическую подготовку, скорее был готов признать, что здесь, в этом городе мертвых, законы физики действовали несколько иначе, чем во всех других местах.
Вот я и на кладбище.
Оглянувшись и осмотрев стену ограды, я обратил внимание на то, что ее поверхность с внутренней стороны абсолютно гладкая. Это, надо признать, заставило меня заранее заволноваться по поводу вполне вероятного отступления. Можно было, конечно, забраться по стене колумбария, вплотную примыкавшей к ограде, но опыт просмотра множества фильмов ужасов подсказывал мне, что лучше этого не делать. Я не раз и не два видел, как всякого рода мертвецы и зомби начинают кусать за ноги и за пальцы тех, кто столь бестактно обходится с местами их упокоения.
Впрочем, думать о путях отхода было еще рановато. Я только что попал на кладбище, и главный вопрос сейчас заключался в том, как мне здесь переночевать.
Освещенные луной кипарисы отбрасывали длинные тени. Стояла абсолютная тишина. Я вдруг вспомнил давно знакомую строчку из стихотворения Беккера: «Боже, как же одиноки мертвецы!» Разумеется, эта цитата не добавила мне присутствия духа.
Я призвал на помощь все рациональные составляющие собственного сознания, стараясь раньше времени не превращать это ночное бдение в кошмар. Я решил, что первым делом нужно подыскать себе мало-мальски удобное место, где можно будет спокойно посидеть и даже вздремнуть, если получится.
Осторожно пробираясь между стеллажами колумбария и немногими традиционными могилами с горизонтально лежащими плитами, я вдруг осознал, какое маленькое, оказывается, у нас в Тейе кладбище: всего несколько коротких дорожек да с полдюжины кипарисов. В общем, не самое перспективное и воодушевляющее место для того, чтобы провести здесь вечность.
В центральной, особенно плотно населенной части города мертвых переночевать было абсолютно негде, и я решил обратить внимание на «спальный район» — часть кладбища, расположенную у дальней ограды, где между отдельно стоящими склепами еще оставалось довольно много неиспользованного места.
Бродя по кладбищу как какое-нибудь обиженное привидение, ищущее пристанище, я вдруг всерьез призадумался вот над каким вопросом: а как эти трое узнают, что я здесь провел всю ночь? Если они будут ждать меня снаружи, то что, спрашивается, помешало бы мне прийти сюда незадолго до рассвета, с первыми лучами солнца перебраться через ограду и заявить своим новым знакомым, что вот, мол, я — герой, вернувшийся после ночевки в царстве теней. Сколько именно времени я здесь провел, они точно ни за что не узнали бы.
