Фиона до сих пор не имела ни малейшего понятия, чтопредставляет собой личная жизнь этого человека. Она знала только, что ДжонАндерсон любит путешествовать вместе со своими дочерьми. Что теперь случаетсянечасто. Об остальном он не проронил ни слова.
— Я устраиваю только деловые обеды в ресторанах, —признался Джон. — Это не слишком весело. А дома я ничего не устраивал стех пор, как умерла жена. Она тоже очень любила вечеринки.
Да, в этом его жена и Фиона были похожи. Хотя стиль у нихбыл совершенно разный. Энн Андерсон устраивала маленькие тихие домашниевечеринки для друзей в Гринвиче. Они переехали в город только в последние годы,когда Энн поставили страшный диагноз, чтобы быть поближе к клинике. Но к томумоменту его Энн была слишком слаба, чтобы устраивать вечеринки. Андерсоныпровели последние годы в той квартире, где сейчас продолжал жить Джон. Теперьэта квартира полна тяжелыми воспоминаниями, Джону никогда не пришло бы в головуприглашать своих друзей к себе домой. Но он не стал говорить об этом Фионе.
— Непросто устраивать обеды или вечеринки, когда живешьодин, — пожаловался он и тут же почувствовал себя неловко. Ведь Фионаодинока и всегда была одна, что не мешало ей любить гостей и веселье. Ничто неостановит Фиону Монаган, ничто не помешает этой удивительной женщине жить так,как ей хочется. И это в ней нравилось Джону.
— Вам надо относиться к таким вещам проще, —посоветовала она. — От одиноких людей не ждут в этом плане ничегоособенного, поэтому главное — общение, от которого можно получить удовольствие.Иногда чем меньше тратишь времени и сил на подготовку, тем оживленнее проходитвечеринка. Я зачастую отдаю предпочтение импровизации.
Тут Фиона немного лукавила. На самом деле она организовываласвои знаменитые вечеринки куда тщательнее, чем пыталась показать. Ей оченьхотелось, чтобы со стороны все выглядело непринужденным экспромтом — в этомбыла часть очарования ее вечеринок, но, как известно, лучший экспромт — хорошоподготовленный.
— Так вы придете ко мне завтра? — как можнонепринужденнее поинтересовалась Фиона.
Ей очень хотелось, чтобы Джон пришел. Состав гостей на этотраз был еще более пестрым, чем обычно, и Фионе вдруг стало интересно, какотреагирует Джон Андерсон на ее окружение. Кто из присутствующих вызовет у негосимпатию, а кто покажется чересчур экзотичным?
— Я с удовольствием приду, — с нескрываемойрадостью ответил Джон. — В какое время надо появиться?
— В восемь. До семи у меня совещания на работе. Так чтопридется нестись домой галопом, чтобы успеть до прихода гостей.
Это было для нее вполне обычным делом, но Джон Андерсон обэтом не знал.
— Принести с собой что-нибудь? — спросил он скорееиз вежливости, прекрасно понимая, что вечеринка в доме этой женщины навернякабудет организована самым тщательным образом. Фиона явно не из тех, кто оставитна волю случая даже незначительные детали. Иначе ей вряд ли удалось быдостигнуть своего теперешнего положения.
— Ничего не надо — приходите сами. Итак, до завтрашнеговечера.
— Спокойной ночи, Фиона.
Фиона неторопливо переоделась в ночную рубашку и пошлачистить зубы, неотступно думая о Джоне Андерсоне. Ей нравился этот человек, онаявно испытывала к нему нечто большее, чем просто симпатию, хотя Джон был непохож на мужчин, которые нравились ей до сих пор. В молодости Фионе случалосьвстречаться с добропорядочными джентльменами, но в последние годы ее привлекалинатуры артистичные — творческие личности, увы, с массой дурных привычек. Что ж,может быть, пора остепениться и поменять вкусы. Все-таки уже не девочка, авесьма значительная персона.
Она все еще думала о Джоне, заползая под одеяло рядом смирно храпящим сэром Уинстоном, который с тяжелым вздохом перевернулся надругой бок и захрапел еще громче. Ну что же, Фиона всегда отлично засыпала подего храп.
Как всегда, она вскочила в семь, проснувшись от назойливоготрезвона будильника.
Выпустив сэра Уинстона в сад, Фиона приняла душ, просмотреласвежую газету, выпила чашку кофе, сделала лицо, оделась и поехала на работу.
Впереди был еще один бесконечный день в «Шике».
Большую часть дня Фиона провела с Эдриеном. Они решалимножество вопросов, связанных со следующим номером, просматривали фотографиинескольких фотосессий, организованных на прошлой неделе. Фионе не терпелосьувидеть работы Генриха Зеффа. Они наверняка будут потрясающими, как все, чтоделал этот знаменитый фотограф. Эдриен был одним из ее сегодняшних гостей.Фиона не стала говорить ему о том, что пригласила Джона Андерсона. Эдриеннаверняка не отказал бы себе в удовольствии прокомментировать эту новость, снего сталось бы начать выяснять, почему такая мысль вообще пришла ей в голову.А Фионе, которая и сама не знала пока что ответа на этот вопрос, совершенно нехотелось обсуждать его с посторонними. Даже с Эдриеном. Она сама ни в чем небыла уверена. Ей требовалось время, чтобы разобраться в самой себе. Фионевообще не хотелось пока придавать всему этому слишком большое значение.Возможно, между ней и Джоном Андерсоном возникла лишь мимолетная взаимнаясимпатия, из тех, что не ведут ни к чему большему. Скорее всего они останутсядобрыми друзьями. Они такие разные, так по-разному устроены их жизни, что Фионеочень трудно представить себе иной вариант развития событий.
Став любовниками, они, скорее всего, довели бы друг друга досумасшествия взаимными претензиями и объяснениями. Нет, уж лучше им остатьсядрузьями! Фиона продолжала повторять себе это, вернувшись домой. Она забежала вкухню взглянуть одним глазом на то, как Джамал перемешивает в огромной мискесалат и готовит чесночный хлеб. Он уже успел приготовить канапе, и Фиона судовольствием засунула в рот небольшой бутербродик. На Джамале были легкиерозовые шаровары и золотые индийские сандалии. Видимо, он решил, что рубашкасегодня ни к чему. Большинство друзей Фионы давно привыкли к экзотичным нарядамДжамала. Пожалуй, и сам Джамал придавал определенное очарование ее сборищам. Ноидея появиться среди гостей без рубашки даже Фионе показалась сомнительной, и онаподелилась своими опасениями с Джамалом.
— Тебе не кажется, что без рубашки — это уж слишкомнеформально? — словно невзначай поинтересовалась Фиона, покушаясь навторое канапе.
— Но сегодня слишком жарко, чтобы что-тонадевать, — возразил пакистанец, ставя в духовку противень с хлебом.
Взгляд Фионы упал па висевшие в кухне часы, и она поняла,что в ее распоряжении осталось всего сорок минут, чтобы переодеться и привестисебя в порядок.
— Ладно, — кивнула она Джамалу. — Только ужшаровары, пожалуйста, не снимай.
Один раз Джамал появился среди ее гостей в разукрашеннойкамнями золотой набедренной повязке. Фиона тогда просто онемела от удивления.Джамал был очень расстроен, что ему пришлось переодеваться.
— Кстати, твои сандалии мне очень нравятся, —сказала она. — Где взял такие?
