— Не знаю. Он сидел в моем номере, когда я вернулся. Как разпосле того, как я отправил вам телеграмму. Я хотел было вернуться в Оуквью, апотом сообразил, что есть возможность добиться лучших результатов здесь.
— Что ты имеешь в виду?
Я вынул записную книжку и коротко рассказал ей все, что смогвыяснить.
— Черта с два мы так доберемся до миссис Линтиг, — сказалаБерта Кул. — Она не плыла по каналу ни в 1919-м, ни в начале 1920 года. Покрайней мере, под своим именем. А если она взяла билет на чужое имя, то нам всеравно ничего не светит. Это слишком давняя история, чтобы выследить человека поописанию внешности, и мы не можем каждый раз выкладывать за информацию подвадцать баксов. Клиенты платят нам за получение информации. А мы тратим деньгина жалованье, текущие расходы, и должен еще остаться доход. Больше не отправляйтелеграмм с такими вопросами.
— Это было ночное письмо, — сказал я. — Я уложился впятьдесят слов, так что вам не придется переплачивать.
— Знаю, — проворчала Берта. — Я посчитала слова. Но большеэтого не делай. Кто дал тебе информацию?
— Одна девушка. Сейчас я уже не так в ней уверен. Неисключено, что парень, который вывез меня из города, и есть Чарли.
— Какой Чарли?
— Я не знаю. Это просто кличка. А что вы узнали о багаже?
— Эвелин Делл Харрис подала иск о возмещении ущерба всемьдесят пять долларов за повреждение чемодана и одежды.
— И чем кончилось дело?
— Оно еще рассматривается. Железнодорожная компанияутверждает, что чемодан был старым и потрепанным. Они считают размер исказавышенным.
— У вас есть адрес Эвелин Делл? — спросил я.
— Эвелин Харрис, — поправила Берта.
— Это все равно. Но она пробыла там около недели.
— Да, адрес есть. Сейчас посмотрю. Где же он? Черт побери, яникогда ничего не могу найти!
Она сняла трубку и сказала Элси Бранд:
— Найди мне адрес Эвелин Харрис. Я тебе давала его… А яговорю, что… Ах да.. В правом ящике моего стола, да? Спасибо.
Берта Кул выдвинула ящик, порылась среди бумаг и протянуламне листок. Я переписал адрес в записную книжку.
— Хочешь с ней поговорить? — спросила Берта.
— Да. И еще одна идея. Возможно, был сделан запрос вМедицинское бюро штата о переводе лицензии доктора Джеймса К. Линтига накакое-то другое имя.
— Почему ты так думаешь?
— Линтиг был специалистом по глазным болезням иотоларингологом. Он смылся, и вместе с ним его медсестра. А теперь прикиньте,станет ли человек в таких обстоятельствах отказываться от права работать поспециальности.
— А почему ты решил, что он заведет практику в этом штате?
— Потому что он не может переехать в другой штат, неотчитавшись за то время, которое провел в этом штате. А оттуда навернякасделают запрос. Видимо, он получил разрешение суда изменить фамилию, послалкопию этого разрешения в Медицинское бюро штата и без всяких проблем получиллицензию на новое имя. Для него это был бы самый простой выход.
Берта Кул посмотрела на меня с явным одобрением.
— Хороший ход, Дональд, — сказала она. — Ты головастыймалый.
Немного помолчав, она добавила:
— Правда, клиент просил нас заниматься только миссис Линтиг.
— После того как мы найдем миссис Линтиг, никто не спросит,как мы ее искали. Мне нужно на расходы пятьдесят баксов.
— Конечно, деньги тебе понадобятся. Держи. Но постарайся,чтобы эти были последними. Ты думаешь, он знает, где его жена?
— Доктор Линтиг, — сказал я, — отдал ей все. Похоже, онтайно дал ей согласие на передачу собственности. — Я пересчитал деньги иположил в карман.
— И что из этого следует?
— Если он собирался все ей отдать, то вполне мог бы остатьсяв Оуквью, где у него была солидная практика. Никакой суд не забрал бы у негобольше, чем он сам ей отдал. Он хотел уехать. И если действительно существовалотайное решение о передаче собственности, он, конечно, знает, где ее искать.
Берта Кул прищурилась.
— В этом что-то есть, — задумчиво проговорила она.
— Вы знаете номер телефона Смита?
— Да.
— Ну, так позвоните ему и… — Я осекся, и Берта Кул спросила:
— В чем дело, Дональд?
— Давайте не сообщать Смиту о том, что сейчас предпримем.Будем искать миссис Линтиг, как найдем нужным. Я могу зайти к Эвелин Харрис какпредставитель железнодорожной компании для улаживания ее жалобы. Заплачу ейсемьдесят пять долларов за поврежденный чемодан и возьму расписку. А потомвернусь и начну возмущаться, что она дала расписку на вымышленное имя. Этохорошая возможность прощупать ее.
— Господи, Дональд. — Глаза Берты Кул широко раскрылись. —Ты думаешь, наше агентство настолько богато? Мы должны тратиться на улаживаниепретензий к железнодорожной компании?
— Вы можете списать эти деньги как накладные расходы, —ответил я.
— Не будь ребенком, Дональд. Будет еще много другихрасходов. Чем больше мы заплатим другим, тем меньше останется Берте.
— Если мы пойдем по давно остывшему следу, это обойдетсяподороже, чем семьдесят пять долларов.
— Это отпадает, — покачала головой Берта Кул. — Придумайчто-нибудь другое.
— Ладно, я попробую. — Я взял свою шляпу.
Когда я уже взялся за дверную ручку, Берта снова окликнуламеня.
— И берись за работу, Дональд. Не жди, пока появятся новыеидеи.
— Я уже кое-что начал. Поместил объявление в газете «Блейд»с просьбой дать информацию о миссис Джеймс Линтиг или о ее наследниках, изкоторого можно заключить, что кто-то умер и оставил ей наследство.
— Сколько это стоило? — спросила Берта.
— Пять долларов.
Берта посмотрела на меня из-за поднимающейся спиральюструйки сигаретного дыма.
— Это чертовски много.
Я открыл дверь, небрежно бросив:
— Наверное, оно того стоило, — и закрыл за собой дверьпрежде, чем она успела ответить.
На машине агентства я подъехал к дому Эвелин Харрис. Передомной стоял обшарпанный трехэтажный многоквартирный дом. Рядом с почтовымиящиками висел список жильцов и находились кнопки вызова. Эвелин Харрис была в309-й квартире, и я нажал кнопку. Только после третьего звонка раздался сигналзуммера и щелкнул замок. Я толкнул дверь и вошел в дом.
