А потом выскочить из шкафа, в парике, с наклеенными усами итак далее, и выкрикнуть: «Минутку, Джеральд, мой мальчик, мне кажется, что высобираетесь заглотить кусочек оконного стекла!»
— Вы еще и шутить изволите?
— Я просто пытаюсь обрисовать вам наше положение.
Она сказала:
— Меня не интересует, как вы всего этого добьетесь.
А если бы я сама это знала, то не стала бы тратить своиденьги, заработанные с таким трудом.
— Сколько вы зарабатываете?
— Это вас не касается!
— Вы уверены, что речь идет о ваших собственных деньгах,заработанных, как вы сказали, с таким трудом?
Может быть, эти деньги заработал кто-то другой?
— Что вы имеете в виду?
— Я просто спрашиваю.
— Может быть, вы не будете спрашивать о том, что вас некасается, а для разнообразия займетесь своими делами?
— Я полагаю, что деньги действительно заработаны с трудом, —продолжил я. — Видимо, нелегко служить у Дафны Баллвин.
— Она…
— Ну-ну, продолжайте!
— Не буду.
— Для девушки, которая вынуждена сама зарабатывать себе нахлеб, сумма, которую вы нам дали, представляет целое состояние. Сколько вызарабатываете, Шарлотта?
— Это вас не касается.
Я заметил:
— Двести пятьдесят долларов — это огромные деньги длясекретарши, и вы их выкидываете только для того, чтобы не отравили супругавашей хозяйки.
— Куда вы клоните?
— Я никуда не клоню, Шарлотта. Я просто высказываю отдельныемысли.
— Вам лучше придержать свои мысли при себе.
Я затянулся сигаретой.
— Продолжайте, — сказала она.
— Прошу прощения, Шарлотта, не вмешивайтесь в наши действия,даже если они покажутся вам неразумными. Практически вы нас поставили передзадачей, которая невыполнима. Вы хотите, чтобы я воспрепятствовал Дафне Баллвинподмешать яд в пищу своему мужу. Но ведь это невозможно сделать. Нельзя жестоять за его стулом и пробовать каждый кусок, который он собирается положить врот. Не последуете вы и за его женой в кухню, чтобы проверить, не подсыпает лиона цианистый калий. Мы должны найти другой путь.
— А почему вы этого не сделали до сих пор?
— Я это сделал.
— Опять шутите.
— Нет, Шарлотта, действительно я это сделал. Такая женщина,как Дафна, всегда гордится своим внешним видом, своим общественным положением,своим шармом и…
— Этим вы не сообщаете мне ничего нового, — гневно перебилаона меня.
— Поэтому я отправился к ней и предложил ей поместить еефотографию в крупных иллюстрированных журналах. Я даже не сказал ей, какогоразмера будут фотографии и подпись к ней. А ее глаза уже засверкали, и мысленноона уже видела себя на всю страницу.
А доконал я ее, когда причислил к «молодому поколению».
— О Боже мой! — воскликнула Шарлотта с наиграннымудивлением, и голос ее кипел сарказмом. — Какая у вас светлая головка, мистерЛэм!
— Как бы то ни было, но она попалась на эту удочку, —продолжал я. — А поскольку она попалась, то возникла совершенно новая ситуация.Ее-то она и стала прикидывать, что было легко заметить.
— Да? И в чем же заключается эта новая ситуация?
— Во-первых, ей очень захотелось, чтобы мой план претворилсяв жизнь. Она хочет видеть свое фото в больших иллюстрированных журналах и бытьпричисленной к «молодому поколению»
— Почему бы ей этого не хотеть? И к тому же не стоит большихтрудов заставить ее клюнуть на такую приманку.
Я с улыбкой посмотрел на Шарлотту и ответил:
— Конечно нет, тут вы правы. Смысл этой операции совершеннов другом.
— В чем же?
— А дело в том, что тщеславная женщина, имеющая шансыпоместить свои фотографии в журналах, не захочет, чтобы с ее супругом случилосьнесчастье.
— Почему?
— Потому что женщине, которая готовится стать фотомоделью,совершенно не с руки, если с мужем что-нибудь случится. Например, если онумрет, придется носить траур, а вовсе не потчевать от имени «молодогопоколения» своих именитых гостей анчоусной пастой.
Шарлотта помолчала какое-то время и задумалась.
Я немного повернулся и бросил взгляд в зеркальце заднегообзора. Позади нас появилась машина, которая ехала довольно быстро.
— Я должен был так действовать, Шарлотта. Просто вынужденбыл…
— Помолчите, я думаю.
Я замолчал, предоставив ее самой себе. Она повернулась комне как раз в тот момент, когда машина быстро проехала мимо нас. Я заметил, чтоу девушки от страха перехватило дыхание.
В большом «паккарде» сидела Дафна Баллвин, а машину велВильмонт Мервилл.
— О Боже ты мой! — в страхе выдавила Шарлотта. — Как выдумаете, они нас заметили?
— Миссис Баллвин как раз сидела лицом к нам, — ответил я. —Но я не увидел никаких признаков, что она нас узнала.
— Это еще ничего не значит, — ответила Шарлотта. — Онахитрая. О, почему я не подумала о такой возможности. С моей стороны это былабольшая глупость — говорить с вами прямо на улице в нескольких кварталах от еедома.
Мимо нас проехал детектив, которого я нанял, чтобы следитьза миссис Баллвин. Он ни у кого не вызвал подозрения. Если он меня и узнал, тоничем не показал это и таким образом продемонстрировал свои профессиональныекачества.
Я проводил глазами обе машины, пока они не исчезли из виду.На Атвелл-авеню движение было небольшое, и поэтому моему человеку было нелегковыполнять поручение, не бросаясь в глаза.
Шарлотта Хенфорд тоже посмотрела вслед обеим машинам. Потомее озарило.
— Вы поручили следить за миссис Баллвин? — спросила она.
— Конечно. А почему бы и нет?
— Что вы от этого выигрываете?
— Мне хотелось бы узнать, кто ее любовник.
— У нее нет любовника.
— Не будьте такой наивной, Шарлотта. Женщина никогда небудет подмешивать яд в пищу своему мужу, если у нее нет любовника.
— Но я вам говорю, что у нее его нет.
— А я говорю, что есть.
