– Ну вот, – вздохнул Боннар. «Les hostilités sont ouvertes. Il semble qu’il n’y a plus qu’à se mettre à table».
– Чего это вы там бормочете? – Она действительно не расслышала окончания фразы.
– Говорю, враждебные действия открыты. Остается только сесть за стол.
– Я согласна, но за стол переговоров. Тем более что устриц сегодня мы все-таки не ели, и я надеюсь, мы друзья, а не враги. – Арина подумала, что Боннар, пошутив, сделал ей шаг навстречу, и решила тоже не обострять и дальше ситуацию.
– Мадам Родионова, я тоже на это очень надеюсь. Тем более что месье Гилмора в живых, к сожалению, нет. Так же, как и месье Круча. Остров, на котором была построена или не построена плотина, уже не существует. Так что давайте закончим эту бесполезную беседу. Я сожалею только об одном. Вы не получили никакого удовольствия от обеда. Кухня этого ресторана вам явно не по вкусу. Вот это действительно обидно, и я чувствую свою вину.
Расстались они необычно холодно. Арина с трудом заставила себя поблагодарить Боннара за обед, а тот лишь вежливо улыбнулся в ответ и пошел к своей машине. Арина пришла в ресторан пешком, рассчитывая, что обратно Боннар довезет ее, но теперь не стала просить его об этом. Пришлось и обратно идти пешком. На всякий случай она позвонила Жанне и, объяснив ситуацию, предупредила, что немного задержится. Жанна обещала позвонить, если ее вдруг будут искать.
Арина медленно шла от ресторана к ООН, еще и еще раз возвращаясь к разговору с прокурором. Она ничего не упустила, привела все доводы, которые приготовила, готовясь к разговору, но не смогла его ни в чем убедить. Может, она ошибается и никаких махинаций в комиссии не происходило? А даже если и были, какое дело до них ей, в конце концов? Главное, она помогла Сергею, с него все обвинения сняты. Сделала она это не только для него, но и для Жанны, за которую искренне переживала все эти месяцы. Да и вообще, вся эта история с вывозом людей, у которых отнимали часто последние деньги, а потом бросали в лучшем случае на произвол судьбы, а в худшем обрекали на смерть, была ей отвратительна. К тому же ни Кирани, ни Кондратович не вызывали у нее никаких симпатий.
Другое дело махинации. Ну, допустим, какая-то компания нагрела руки, получив деньги за нереализованный проект. Но замешана не только компания. Не обошлось и без помощи людей из комиссии. Только в комиссии могли подделать претензию. Если это будет доказано, то репутация комиссии пострадает. А ведь комиссия делает важное и полезное дело. Стоит ли чернить ее? Не лучше ли забыть обо всем и поставить точку?
Арина прошла мимо смотровой площадки, откуда были видны озеро и Монблан. Но этот классический женевский пейзаж, обычно поднимавший настроение, оставил ее на сей раз равнодушной. Впереди показались литые ворота французского посольства, а вскоре после него – мощная стена особняка Ротшильдов, а за ним – вход в парк Шато де Пант. Арина решила прогуляться по парку, чтобы разогнать смурное настроение. «Прогулки на природе – лучший антидепрессант», – не уставала повторять она. Тем более что вид, открывавшийся из этого парка, она предпочитала всем другим. Озеро и Монблан смотрелись отсюда в обрамлении многовековых секвой и ливанских кедров. В одно из старейших деревьев парка несколько лет назад угодила молния. До сих пор Арина не могла спокойно проходить там, где вместо гигантской секвойи из земли торчал лишь изломанный остаток ствола: ей физически делалось больно.
Арина присела на свою любимую лавочку недалеко от этого места. Посидела минут пять и полюбовалась на открывавшийся вид. Настроение заметно улучшилось, она пошла дальше и оказалась под кровом высоких и разлапистых деревьев. Ветки переплетались здесь между собой и не пропускали солнечный свет, образуя своеобразный туннель. Арина не любила это место – здесь всегда было сыро и темно. Вдруг над головой раздался треск. Она посмотрела вверх и, вскрикнув, отскочила в сторону. Ей повезло: прямо на тропинку, по которой она только что шла, упала большая разлапистая ветвь. «Уф! Пронесло! Вот это да!» – промелькнуло в голове. Арина почувствовала, как странно дрожат ноги. Идти дальше расхотелось. Она еще поколебалась минуту, а потом решительно повернула обратно. Только она вышла из-под кроны деревьев, как сзади опять раздался треск. Она обернулась: еще одна ветка лежала на тропинке неподалеку от первой. Арина посмотрела туда, откуда она упала. Она уже почти вышла из-под деревьев и поэтому смотрела на них сбоку. Ей показалось, что наверху, как раз в том месте, откуда падали ветки, виднеется что-то темное. «Что это может быть? Птица? Нет, что-то крупное. Какой-то зверь? Не медведи же лазят по деревьям в Женеве!» Арина ускорила шаг. Почти бегом дошла до ресторана «Сто швейцарцев». Обед давно кончился, и в ресторане было пусто.
За небольшим столиком у входа сидели два официанта, потягивая белое вино. Увидев взволнованное лицо Арины, один из них поинтересовался, что случилось? Выслушав рассказ Арины, мужчины переглянулись.
– Я давно говорю Жану, что тот участок он запустил, – сказал один из них. – Надо ему сказать. Он, по-моему, в музее, разговаривает со смотрителем. Подождите, я схожу за ним.
Он перешел через небольшую мощеную площадь перед рестораном и вошел в здание музея, находившееся напротив. В то самое, из которого во время свадебного ужина было похищено ружье. Человек, выстреливший из этого ружья, убил Диего Кочиноса, дядю невесты. Пока официант переходил площадку, Арина вспомнила, как месяц назад шла через нее к стоянке, услышала выстрел, а потом увидела раненого Диего около машины Питера Гилмора.
Арина так отчетливо все это представила, что ей стало не по себе. Она присела за стол, за которым до этого сидели официанты. На нем лежали какие-то фотографии. Арина автоматически взяла одну из них и стала рассматривать.
– У нас тут на днях была вечеринка. Тут все наши: вот это я, это Пьер, тот, что пошел за садовником. А вот и Жан со смотрителем музея. Хороши, ничего не скажешь. Особенно Жан. Он тогда выпил прилично.
Арина внимательно всмотрелась в фотографию. Лицо одного из мужчин на ней напомнило ей кого-то. Человека, которого она видела совсем недавно. Но когда? Где?
– А вот, кстати, и он с Пьером. Жан, иди-ка сюда.
К ним подошел официант, которого, как выяснилось, звали Пьер, и довольно еще молодой мужчина – крепкий, приземистый, с красным обветренным лицом.
– Что случилось? – поинтересовался он.
Выслушав рассказ Арины, он решительно направился в сторону того места, где упали ветки. Арина и официанты поспешили за ним.
– Странно, ветки у основания будто подпилены. – Жан с трудом приподнял одну ветку и отволок ее в сторону от тропинки. То же самое он проделал со второй веткой.
– Это все вина садовника с виллы Ротшильда. Ну теперь-то я устрою им скандал.
– А в чем дело? – поинтересовалась Арина.
– Вы же видите, в этом месте как раз проходит забор их виллы, ее территория примыкает к нашей. Вот они и твердят все время, что эти деревья надо срубить. Их служба безопасности ругается. По ним, видите ли, можно на их территорию забраться. Кому нужны их Ротшильды! Да и бывает здесь лишь мадам Надин. И то пару раз в году. Приедет на недельку, и все. Вот, видно, и решили втихомолку ветки отпиливать. А потом за сами деревья примутся! Но я им покажу, как тут командовать! Деревья на нашей территории! Не имеют права!
