«Пантер» и «тигров» мы побеждали на Т-34
Наш собеседник — Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск Олег Лосик
— Основу всему дало училище — 1-е Саратовское танковое, где я учился три года, с 1935 по 1938-й. Подготовка была всесторонняя, но прежде всего из нас готовили военных людей. Очень большое внимание уделялось практике. Например, летом училище на два примерно месяца выходило в село Разбойщина, ще был наш лагерь — там почта все время учеба была практическая, полевая. Спорт был сильно развит: зимой мы ходили на лыжах, летом кроссы бегали, ну и все такое прочее.
— На какие модели танков вас в училище готовили?
— На Т-26 и БТ. Первые из них конструктивно предназначались для непосредственной поддержки пехоты, а «бэтушки» — для взаимодействия с кавалерией. То есть, как вскоре показала практика, для современной войны эти машины подходили мало… Но подготовили меня, понимаю, хорошо: председателем выпускной комиссии был командир бригады из Ленинградского округа Владимир Нестерович Кашуба, который потом отобрал к себе в бригаду троих выпускников — в том числе и меня. Так по окончании училища я оказался в Петергофе командиром взвода в учебном танковом батальоне. Стояли недалеко от Большого Каскада — главного комплекса знаменитых фонтанов Петродворца.
— А через год, Олег Александрович, началась Ваша первая война…
— Да, боевые действия начались фактически в канун нового, 1940 года. Но еще осенью всю нашу бригаду, в том числе и учебный танковый батальон в качестве линейного, подняли по тревоге и вывели на Выборгское направление. От Петергофа шли своим ходом…
— Путь неблизкий: в обход Ленинграда, а оттуда до границы — 32 километра.
— Но учтите, что все танки дошли! А батальон наш большой был — 51 танк Т-26. Что представляет из себя противник, мы не очень-то знали. Хотя разведку высокие штабы, конечно, проводили, но в принципе на нашем батальонном уровне не знали…
— Очевидно, финны-то тоже не очень знали, с кем им придется встретиться. Если посмотреть книгу Вашего тогдашнего командира роты Василия Сергеевича Архипова — впоследствии дважды Героя Советского Союза, генерал-полковника танковых войск, то там можно найти удивительный эпизод…
— Это вы про то, что финские командиры уверяли своих солдат, что у нас нет настоящих танков? Да, они нас атаковали с винтовками и автоматами, считая, что перед ними — старые трактора иностранного производства, закамуфлированные фанерой, покрашенной под броню… Это «недоразумение» мы им очень быстро разъяснили: на каждом Т-26 была пушка-«сорокапятка» и по два пулемета. Те финны, кто уцелели и попали к нам в плен, долго еще тряслись, как в лихорадке. Никак понять не могли, откуда же у нас взялись настоящие боевые машины.
— Ну да, известно, что финны — народ «с юмором»… Кстати, у них-mo у самих какие танки были?
— С той стороны были старые французские танки Рено — слабенькие, по сравнению с нашими. Броня тонкая, вооружены или 37-мм пушкой, или вообще одним пулеметом, и скорость порядка 8 километров. К тому же их и было-то не так много. Мы столкнулись с этими танками, когда уже прорвали первую линию, — там их был десяток, мы все уничтожили.
— А какую задачу решал ваш батальон во время «Зимней кампании»?
— Он был придан стрелковой дивизии, которая овладела высотой на линии Маннергейма. Я тогда уже был помощником командира батальона по разведке… Предполье к линии Маннергейма мы прошли легко, а в глубине все застопорилось: мы не знали ни что там такое, ни какая оборона. А это ведь было направление главного удара. Все-таки прорвались, пошли вперед, вышли к Выборгу — а он уже был освобожден, потому что с моря, по льду, к городу вышла дивизия Михаила Петровича Кирпоноса… Город был пуст, финнов там уже не было — ушли. Сама наша 35-я легкая танковая бригада находилась на окраинах, а штаб ее — в Выборге.
— Насколько знаю, в боях по прорыву линии Маннергейма отличился Ваш комбриг…
— Да, полковник Кашуба был тяжело ранен, но продолжал управлять боем, за что в январе 1940-го был удостоен звания Героя Советского Союза, он также был произведен в чин генерал-майора. Хотя он лишился ноги, но из армии не ушел: во время Великой Отечественной войны руководил танковыми училищами, потом был начальником факультета Бронетанковой академии и закончил службу генерал-лейтенантом… А у нас в бригаде создали учебную роту по подготовке командиров танков и механиков-водителей и меня назначили ее командиром. Вскоре наше соединение направили в Киевский особый военный округ. С января 1941 года войсками его стал командовать тот самый генерал Кирпонос — теперь уже Герой Советского Союза.
— Фактически за год он превратился из комдива в командующего. Понятно, что это было слишком быстро — последующие события, трагическая судьба генерала Кирпоноса о том свидетельствуют…. Однако скажите, Олег Александрович, какой опыт лично Вы приобрели за время финской войны?
— Прежде всего боевой опыт, что очень важно. Военному человеку необходимо побывать под огнем. Было также ясно, что надо повышать подготовку подразделения, что люди должны как следует знать вооружение и технику, уметь ими владеть… Звучит не оригинально, но это — самое главное. Тогда ведь была проведена целая конференция, участие в которой принимал и Сталин. Были даны оценки тому, что произошло и почему это произошло. Почему наша армия, такая могучая, задержалась на линии Маннергейма и понесла немалые потери. Выводы тогда были сделаны очень серьезные — в масштабе страны, в масштабе Вооружённых Сил. После этой войны в нашей армии произошла серьезная перестройка.
— На Карельском перешейке Вы познакомились с Павлом Алексеевичем Ротмистровым.
— Да, он был полковником, преподавателем Академии моторизации и механизации РККА, как тогда называлась Бронетанковая академия, и приехал в качестве стажера на должность начальника штаба нашей бригады. Хотя от штаба бригады до батальонов дистанция большая, но я его запомнил… Потом мне с Ротмистровым приходилось встречаться уже во время Великой Отечественной войны — сначала на Сталинградском направлении. Я был заместителем командира танковой бригады, он — командиром танкового корпуса. Мне тогда поручили встретить Павла Алексеевича на переднем крае и ввести его в курс обстановки. Когда же я командовал бригадой в Тацинском корпусе, то он был командующим 5-й армией, она шла правее нас… После войны, некоторое время спустя меня назначили преподавателем Академии Генерального штаба — там Ротмистров был моим начальником кафедры. Когда же я был начальником Академии бронетанковых войск, то главный маршал бронетанковых войск Ротмистров, бывший начальник этой академии, был уже в группе генеральных инспекторов и часто к нам приезжал…
— Да, на армейских дорогах люди часто встречаются… Но давайте обратимся к Великой Отечественной войне — эта тема и сегодня вызывает немало вопросов и споров. Виной тому, к сожалению, нередко являлась наша неумная пропаганда: утверждали, в частности, что в 1941-м немцы были очень сильные, а мы — совсем слабые. Мол, у нас только и было, что «трехлинейки», а они чуть ли не с «тиграми» и «пантерами» на нас шли…
