– Неизвестно.
– Можем ли мы узнать уровень энергии на борту их корабля?
– Ответ отрицательный. Мы можем обнаружить только внешнее излучение, и я могу сделать выводы на основании характеристик массы и маневренности. Но эти оценки дадут лишь абсолютные минимальные значения.
– Значит, они тоже не способны вычислить наши показатели?
– Неизвестно. У нас недостает данных об их технике.
– Алекс, чего ты добиваешься?
– Еще сам не знаю. Хотя предпочитаю, чтобы они считали нас беспомощными.
– Какая разница? – спросила Чейз. – Их защитные экраны включены. Они полагают, что мы опасны.
– Компьютер, каковы возможности противника?
– «Корсариусу» нанесен удар мощным лазером с системой автофокусировки. Энергия, затраченная на получение наблюдаемого нами эффекта, свидетельствует о наличии мощности, превосходящей нашу, по крайне мере, в шесть с половиной раз. Анализ радиоэлектронных средств и физической структуры позволяет предположить создание квазимагнитного энергетического поля в целях обороны и, возможно, нападения. Вероятно, это какая-то разновидность наших защитных экранов. Разумно предположить, что мы встретим значительные трудности при попытке пробить их защитные экраны. Двигательная система, по-видимому, является стандартной. Обнаружены радиально расположенные симметричные двигатели Армстронга, а также магнитный след, характерный для системы линейного привода...
И так далее.
В течение нескольких часов мы продолжали увеличивать расстояние между нашим кораблем и противником. Однако они шли с гораздо большим ускорением, и в конце концов Чейз тихо сообщила мне, что их скорость превысила нашу и, поэтому мы начинаем сближаться.
Сине-зеленые огни на экранах становились все ярче. Подойдя ближе, противник начал замедлять движение, возможно, чтобы согласовать наши курсы и скорость.
Чейз и меня испугала точность, с которой дальнобойный лазер уничтожил двигатели, и у нас не оставалось никаких иллюзий насчет исхода боя, если нам все-таки придется вступить в сражение.
Тем не менее, мы сосредоточили внимание на своем вооружении. У нас имелись ядерные снаряды, лучевые орудия, протонные пушки и еще полдюжины устройств, о которых я никогда раньше не слышал. Самым многообещающим, то есть самым легким с точки зрения наведения и стрельбы, выглядело орудие, которое Чейз назвала «рассеивателем»: оно стреляло пучком частиц с широким диапазоном энергии, состоящим из фотонов, горячих электронов и чего-то вроде «супа из частиц». Его воздействие, если верить компьютеру, состояло в кратковременной дестабилизации материи.
– Но вам придется подойти поближе, – предупредил компьютер. – И нужно сначала вывести из строя защитные системы, орудие не сможет пробить их.
– Как это сделать? – спросила Чейз.
В ответ компьютер выдал сложную операцию, требующую быстрого маневрирования и наличия трех операторов.
– Один пульт, – сказал я. – Мы можем обеспечить только одного оператора. Или двух, если обойдемся без пилота.
– Почему бы нам просто не отдать им корабль? – спросила Чейз.
Я видел страх в ее глазах. Вряд ли мне самому в тот момент удалось скрыть свои чувства.
– Не думаю, что мы должны сдать им «Корсариус», – ответил я. – Ни при каких условиях. Ты же видела, что они сделали с «Кентавром». Думаю, у нас есть выход: сражаться или удрать, если сможем.
– Самоубийство, – вздохнула Чейз.
С этим, конечно, не поспоришь. Но у нас в руках превосходный корабль, они жаждали его заполучить, и это может дать нам некоторое преимущество.
– Компьютер, если защита противника отключена, какую цель выбрать для рассеивателя?
– Я бы рекомендовал мостик или двигательную установку. Если обнаружу их местонахождение, я вас проинформирую.
Чейз смотрела в иллюминатор на корабль «немых», который теперь закрывал полнеба.
– С таким же успехом мы могли бы швырять в него камнями, – заметила она.
* * *
Мы выключили то, что осталось от наших магнитных двигателей, и летели по инерции с постоянной скоростью. Корабль чужаков перешел на параллельный курс примерно в километре от нас по правому борту. Чейз некоторое время наблюдала за ними, а потом безнадежно покачала головой.
– Им не видно нашу капсулу, – сказала она. – Как насчет того, чтобы установить таймер на одном из ядерных зарядов, взорвать корабль и удрать? Возможно, нам удастся вернуться обратно на планету.
– Тогда тебе придется провести там остаток жизни, – сказал я.
– Сначала нужно остаться в живых. – Чейз, сгорбившись, повернулась к экрану. – Интересно, чего они ждут?
– Вероятно, они пытаются придумать способ вытащить нас отсюда, не повредив корабль. Или ждут возвращения эсминца. Между прочим, где он?
– Все еще летит прочь. По моим подсчетам, они смогут повернуть лишь через полтора дня. Зачем им эсминец?
Чейз взглянула в иллюминатор на плывущий рядом с нами гигантский корабль.
– Их защитные экраны включены?
– Да. Сейчас пригодилась бы свеженькая идея. – Ее лицо помрачнело. – У меня мелькнула неприятная мысль. Они могут прочесть наши мысли?
– Не думаю. Для этого нужно находиться на довольно близком расстоянии. Несколько метров, судя по моему опыту общения с ними. К тому же, если они забираются к тебе в голову, ты это чувствуешь.
– Неприятные твари, правда? – Чейз пробежала пальцами по клавишам. – Уровень энергии перестал расти. Думаю, мы почти полностью готовы к бою. Если, конечно, эти штуки работают.
– Предположим, все в полном порядке. Нам необходимо выжить, поэтому давай придерживаться этого предположения. Если что-то и не в порядке, совершенно ни к чему знать об этом заранее.
– Что же нам теперь делать?
– Ждать, – ответил я. – Держи рассеиватель наготове. Если представится возможность применить его, будем стрелять, а потом удирать изо всех сил.
– Хромать изо всех сил, – поправила меня Чейз.
* * *
– Бенедикт! – раздалось из корабельного интеркома.
– «Немой», – прошептала Чейз.
– Не отвечай, – предупредил я.
– Алекс! – Голос был теплый, понимающий, рассудительный. И знакомый. – Алекс, с вами все в порядке? Меня беспокоят ваши системы жизнеобеспечения. Можем ли мы что-нибудь сделать для вас?
С'Калиан. Борец за мир. Идеалист. Друг.
– Я сожалею о гибели «Кентавра». Эсминец должен был лишь не допустить никого на борт артефакта.
– Оставайся у пускового механизма, – сказал я Чейз.
