— Не знаю. У нас один труп — два, если считать Эффи Карлоу, — и пропавший Грааль, и… Зачем так по-идиотски врать?
— Что врать? — забеспокоился Эрик. — Кто врать?
Ровена объяснила.
Глава двенадцатая Комната Синей Бороды
Колдовской огонь поведал Бартелми немногим больше того, что ему уже было известно, и под своей обычной внешней невозмутимостью он ощущал всевозрастающее беспокойство. По некотором размышлении у Бартелми родилась идея: та же, что прежде пришла в голову Натану. «Лесной человечек, — объяснял он Гуверу, натягивая сапоги, — старый приятель Натана. Если кто-то что-то и видел, так это он. Нет, тебе со мной нельзя. Ты его напугаешь. Я пойду один».
Некоторое время он блуждал среди деревьев подальше от тропинки, довольно тихо для столь крупного человека. Лишь изредка под ногой щелкала веточка, да едва шелестели опавшие листья. Птицы наблюдали за Бартелми, но не издавали тревожных трелей. На границе Темного леса человек подошел к старому дубу, поваленному грозой много лет назад: теперь от него осталась лишь пустая кора ствола, заселенная колониями насекомых и растений-паразитов, оплетенная зарослями крапивы. Разыскивая Лесовичка, Натан дважды проходил мимо дерева-великана, но не догадался заглянуть внутрь. Бартелми посмотрел внутрь сквозь трещину в коре, чуть отошел назад и присел на склон неподалеку. Там неподвижно и терпеливо он ждал, пока дерево не свыкнется с его присутствием. Через некоторое время Бартелми поднялся на ноги и стал подступать ближе — медленно и совершенно беззвучно. Раздвинув крапиву огрубевшими, привыкшими руками, он расчистил путь к самому сердцу дерева. Сквозь трещину Бартелми разглядел нечто похожее на кучку согнутых веточек, полузарывшуюся в клочки листвы и древесную труху. Существо сидело неподвижно, в оцепенении, повернув удлиненную голову в профиль и глядя на Бартелми одним темным, без белка, глазом.
Вспомнив, как называл лесного жителя Натан, Бартелми тихо позвал:
— Лесовичок?
Если представить, что нечто уже застывшее могло стать еще более застывшим, то Лесовичку это удалось. Бартелми показалось, что у существа перестало биться сердце.
— Я друг Натана, ты же знаешь. Я твой друг. Долгое время мы жили бок о бок, не тревожа друг друга. Я всегда знал о твоем присутствии. И никогда тебя не беспокоил. Я желаю тебе добра, маленький. Не надо меня бояться.
Лесовичок по-прежнему молчал, но Бартелми показалось, что его сердце снова забилось — тоненьким трепещущим стуком, недоступным для человеческого уха.
— Я знаю, ты в беде, — продолжал Бартелми, стараясь говорить очень-очень тихо и мягко. — Я смогу тебе помочь.
Лесовичок подпрыгнул, словно кузнечик, ударившись головой о кору дерева, и забился как можно глубже в дупло, стараясь слиться с древесиной, трухой и тенью. Да только глаза Бартелми давно научились различать тех, кто хочет казаться незаметными.
— Все хорошо, — продолжал успокаивать Бартелми. — Я смогу защитить тебя. Приходи ко мне домой. Можешь некоторое время пожить у меня в саду. Никто не войдет туда без моего разрешения.
Не считая карлика-вора — но с тех пор Бартелми принял все меры предосторожности.
— Оно найдет меня, — наконец проговорил Лесовичок тише, чем самый тихий шепот.
— Не найдет, если ты пойдешь со мной, — сказал Бартелми со сдержанным авторитетом. — Я обладаю силой: ты чувствуешь это. В моем саду ты будешь в безопасности.
— Натан не может помочь, — сказал Лесовичок. — Он искал меня, но я испугался… Он не может помочь. А оно могло отправиться за ним.
— О Натане я позабочусь, — пообещал Бартелми. — Ты шел по лесу за человеком, верно? За человеком в сером. Думаю, ты следил за ним по просьбе Натана. Ты видел, что его убило. Потому теперь боишься.
— Вода, — еще тише прежнего прошелестел Лесовичок, словно боялся, что их подслушает ветер. — Оно выглядело как человек, но состояло из воды. Оно утопило человека своими пальцами. Оно согнало его с дороги и ударило о дерево, а потом утопило.
— Оно видело тебя?
— Видело. Я побежал, а оно бросилось за мной. Я прятался, а оно искало. Потом его позвал другой человек: «Ненуфар».
— Значит, там был еще один человек?
Бартелми быстро пошел обратно в Торнхилл; Лесовичок едва за ним поспевал.
— Не отходи далеко от стен, — предупредил Бартелми, — оставайся в палисаднике. Ничто злое не приблизится к нему. Я прослежу, чтобы пес тебя не донимал.
Похоже, Лесовичок немного успокоился — словно, поведав Бартелми о случившемся, он сбросил с себя тяжкую ношу. Человек, не оглядываясь, вошел в дом, зная, что Лесовичок сам прекрасно обустроится. «Еще один беженец, — с тенью улыбки подумал Бартелми. — Один выезжает, другой въезжает. Интересно, кто следующий?»
Ему было над чем поразмыслить. Ненуфар — слово, по-французски означающее «водяная лилия». Но на языке магии оно имело иное значение: «морской цветок» — с множеством ядовитых щупалец, прекрасный и смертоносный. Несомненно, таково было одно из имен неуловимого водяного духа — имя, которым пользовался человек, призвавший его, управляющий им, приказавший убивать. Смертельное сотрудничество в поисках Грааля Лютого Торна… Разумеется, Лесовичок не опознал человека. Однако Бартелми догадывался, о ком идет речь, — и его это не слишком радовало.
Гувер встретил хозяина на кухне повелительным лаем.
— Что такое? — спросил Бартелми.
Пес протрусил в гостиную и снова гавкнул — на мигающий огонек автоответчика. Бартелми отмотал назад сообщение Анни и попробовал перезвонить; никто не ответил.
— Может быть, она уже идет сюда, — вслух подумал он. — Не важно. Главное — сделать для Натана все, что в наших силах. Сейчас Анни сама о себе позаботится.
* * *
Солнце спустилось ниже, и тень утеса на песке вытянулась. Натан стоял вблизи каменной стены, собираясь сделать последний отчаянный рывок и раздумывая, в какую сторону бежать. Ведь Кванжи удалось проскользнуть мимо гроккула — значит, это возможно. Нужно было спросить, как у нее это получилось, какой дорогой шла, запоздало размышлял мальчик. Он обдумывал возможность отправиться в путь, выставив Грааль перед собой, в надежде, что магия обеспечит ему хоть какую-то защиту. В преданиях волшебные предметы при подобных обстоятельствах всегда… проявляли свою силу. Таково было их предназначение. Натан взглянул на чашу при свете дня: в ослепляющих лучах солнца она как будто сжалась, лишилась своего зеленоватого оттенка, витой узор казался почти истертым, а несколько украшающих ее драгоценных камней потускнели, словно простая галька. Мальчик мечтал увидеть, как Грааль начнет излучать священное сияние, обжигающее каждого, кто дотронется до него; или как из чаши вырвется вспышка молнии и испепелит гроккула. Но сосуд выглядел слишком обычным, слишком похожим на простую чашу, и Натан подумал, что, даже будь у него подобные свойства, чтобы воспользоваться ими, для начала нужны слова заклинания. Мальчик вспомнил, что произносил Грандир в комнате с хрустальными сферами: «Фиа!» Ничего не произошло. Он убрал чашу за пазуху и вернулся к изучению местности.
