– …И жить нужно так, чтобы не было потом мучительно больно на трибунале, – пробрюзжал Палваныч.
Лавочкин сник, вспомнив: по возвращении домой, скорее всего, придется иметь дело со следствием и военным судом. Многомесячная отлучка, да еще и с Полковым Знамением, – это штука страшная.
В шатер буквально ворвалась графиня Страхолюдлих. Взор ее горел, на бледных щеках пылал румянец. В руке Хельги болтался на веревочке темный талисман-флакончик.
– У Дункельонкеля есть какое-то страшное оружие, – вымолвила графиня.
Вождь и Учитель спал, сидя на троне. Кристалл снова испускал изумрудное свечение. Синела в глубине карта.
Последние дни слились для Дункельонкеля в один беспрерывный клубок проблем. Восстанавливали энергетические потоки, ловили Четырех всадников, с фронта пришел запрос на магов, Вождь формировал отряды волшебников, отбирая кандидатов из министерств. Затем генералы добили колдуна погодными сводками да отчетами о том, как вязнет армия. На него наседали снабженцы, он наконец-то отправил в Наменлос новую партию деревянных птиц, без ножа зарезала весть о том, что Панцера, занятого производством танков, зашиб Железный Ганс. Рыжего великана принялись ловить, но пока не поймали, лишь потеряли людей да время, – Ганс знал родные пещеры лучше доцландских вояк. Где-то в центре этой бешеной карусели дел и бед возник Цукеркопф и напомнил Вождю и Учителю о готовности вундерваффе.
Дункельонкель посетил подземные залы министерства магии. Там его ждал исполинский, с паровоз, энергоблох. Металлическая сигара покоилась на массивной рельсовой платформе, блестевшая позолоченными боками и величественная, как дирижабль.
На гладком боку распластался яйцеголовый колдун. Вокруг работали чародеи: кто-то контролировал поток волшебной энергии, поступающий к капсуле из Великого Разлома, несколько человек ворожили над самой вещицей, следя за ее внутренним равновесием.
Остановившись шагах в тридцати от изделия, Вождь спросил:
– Цукеркопф, что ты там делаешь?
– Вот, повелитель, прилип, – отозвался министр магии.
– Не слишком осторожно, согласись…
– Моя вина, моя, – залопотал Цукеркопф. – Оступился и приблизился на критическое расстояние… Энергоблох заряжен примерно на три четверти своей емкости. Помощники медленно стравят заряд, и я вновь буду в строю.
– Как долго ты заряжал игрушку?
– Неделю, повелитель.
– А сколько будешь разряжать?
– Три дня.
– Эй, слушайте все! – выкрикнул Дункельонкель. – Мастер Цукеркопф временно освобождается с поста министра магии. Отныне его распоряжения не имеют силы. Продолжать зарядку энергоблоха!
– Но Учитель… – пропищал разжалованный министр.
Вождь сделал быстрый жест, будто вырывая язык Цукеркопфу. Бедолага замычал, принялся вращать глазами.
– Спасибо тебе, друг, – произнес Дункельонкель. – Потерпи, пожалуйста. Я не собираюсь взрывать эту штуку. Она нужна мне как пугало. Причем срочно. Естественно, в заряженном виде. Победим врагов и обязательно освободим тебя.
Порывшись за пазухой, Вождь достал очередной амулет-флакончик:
– Заместитель министра, ко мне!
Подошел тучный плешивый старик:
– Я к вашим услугам, повелитель.
– Надень. Как только закончите зарядку, свяжись со мной.
И вот спустя трое суток спящего на троне владыку разбудил шепот из амулета. Говорил толстый колдун:
– Вождь… Ваше величество…
– Да! – встрепенулся Дункельонкель.
– Вундерваффе полностью готово.
– Отлично, выкатывайте на поверхность и действуйте по плану. Настало время заставить глупых врагов трепетать. Они склонят головы перед нашей мощью. Спасибо, новый министр.
Глава Доцланда услышал тихое женское «Ах!», но решил, почудилось.
Он встал с трона, обошел карту-кристалл. Приблизился к большому хрустальному шару. Погладил холодную поверхность. Как всегда, магический хрусталь ожил: вокруг ладоней колдуна закружились красные искры, из глубины шара поднялись сумасшедшие завихрения, а потом внутри волшебного предмета возникло лицо – пародия на Дункельонкеля.
– Говорить с драконами, – промолвил черный чародей.
Изо рта и глаз лица ударил канареечно-желтый свет, и Вождь осознал, что стоит на одной из древних плит арены драконьего совета старейших.
Двенадцать почтенных ящеров уставились на эфемерную фигуру человека в белом. Она была полупрозрачной, но вполне реальной. Дункельонкель славился любовью к спецэффектам.
– Вы отлично представляете, кто я. А я знаю, что неестественное потепление – ваших лап дело, – сказал колдун.
Драконы молчали.
– Потепление прекратится сейчас же. Более того, начнется похолодание. Вы кровно заинтересованы в таком изменении погоды. И знаете почему?
– Говори, – произнес Гроссешланге.
– К выгребной яме, в которой вы живете, – Дункельонкель широко махнул, указывая на округу, – проложена моя дорога. По ней медленно, но неотвратимо катится подарочек. Он прибудет к краю меньше чем через сутки. Когда кончатся рельсы, капсула свалится на ваши зеленые головы и взорвется. Согласно моим расчетам, долина полностью выгорит. Вы погибнете.
Гроссешланге презрительно фыркнул:
– Твои расчеты неверны. Ты погубишь не только нас, но и весь этот мир. Долина уравновешивает потоки. Ты разрушишь ткань сущего.
– Ребята, я вам удивляюсь, – рассмеялся колдун. – Даже перед лицом гибели вы болтаете выспренно, как в дешевом вертепе. Взорву ли я вас или вообще все, мне не интересно. Я же не собираюсь этого делать. Вам нужно лишь выполнить мою волю. А дурачкам из незавоеванных королевств – сдаться. Иначе – катастрофа, не так ли? Решайте, почтенные.
Дункельонкель отвесил издевательский поклон и растворился в воздухе.
Глава 31.Это есть наш последний, или Победа?!
Утро Коли Лавочкина началось с долгой побудки. Наверное, займись подъемом прапорщик Дубовых, парень вскочил бы, как миленький. Добрая Грюне трясла его трижды. Солдат открывал глаза, бурчал дежурное: «Я сейчас» – и проваливался в дрему.
– Рядовой Лавочкин, хватит сурком прикидываться, – услышал он голос Полкового Знамени. – Смелей вперед, труба зовет. Нынче решающий день. Ты изрядно меня истрепал: дырки колол, мочил, дергал по пустякам, но даже я в состоянии полной боевой готовности, а ты кемаришь. Так можно и войну проспать, и домой не вернуться. А от тебя, милый друг, сейчас зависит не одна судьба. Короче…
– Подъем!!! – заорал прапорщик Дубовых, и Коля мухой вылетел из теплой постели.
Палваныч переключился на хранительницу:
– Эх, Груня, триста лет, а мозга нет, язви тебя… Кто ж так подъем командует? Лавочкин, пять минут на прощание с гражданской фрау – и на позиции. Вот тебе красная палка типа древко.
