седьмая
Я снова на участке, на который думала моя нога больше не ступит. Здесь все также свежо и красиво. Только тихо. Непривычно тихо. Нет ни рабочих, ни гостей, и даже птицы как будто притихли.
Мария Павловна встречала нас около дома. Как, впрочем, и всегда. Мне было стыдно встречаться с ней взглядом, и я смотрела, куда угодно, но только не ей в глаза.
– Лерочка, здравствуйте, как вы?
Она протянула ко мне руки, и этот жест вынудил меня посмотреть на ее лицо. Столько сочувствия и сопереживания было в ее действиях и глазах, и эта участливость совсем выбила меня из колеи. Что это – игра или она и правда беспокоится обо мне?
Я подала ей свои руки и внутренне напряглась, ожидая какой-нибудь подлости.
– Со мной уже все хорошо, не переживайте.
– Этот мерзавец Аксенов никогда мне не нравился, – в сердцах выпалила она. – Было в нем что-то бандитское, но я терпела его только из-за тебя, Рома. И как оказалось зря. Но бог его наказал. И хоть так и нехорошо говорить, но он там, где ему и положено быть.
Я осторожно потянула руки к себе, желая освободиться от сжимавших меня пальцев Марии Павловны, но она крепче вцепилась в них и продолжила свою умозаключительную речь:
– Как хорошо, что Рома нашел его. Страшно подумать, что было бы, не приди он на помощь. Вы, наверное, столько страха натерпелись.
– Да, это было ужасно.
– Маша, Лера бы хотела об этом забыть.
– Конечно, простите, я просто так переживала, когда Рома мне сказал. Но теперь увидела вас и успокоилась.
– Пройдем в дом? – предложил Храмцов.
– Я бы хотела поговорить с вами в беседке. Жаль только она далеко от дома, но, думаю, терраса решит эту проблему. Вы же сделаете ее на следующий год, Лера?
– Конечно. Как и договаривались.
– Тогда Рома мне поможет накрыть стол в беседке, а вы пока проходите туда. Дорогу вы знаете.
Я бросила настороженный взгляд на Рому. Он поймал его и немедленно отреагировал:
– Маша, давай ты поедешь в беседку, а мы с Лерой принесем посуду и чай. Я еще не забыл, где, что лежит.
– Ой, так неудобно.
– Нет, Мария Павловна, не переживайте, я с удовольствием помогу Роме… Роману Викторовичу накрыть стол.
Через пятнадцать минут мы расселись за столом в беседке: мы с Ромой с одной стороны, Мария Павловна напротив нас. А если точнее – напротив меня. Это положение несколько смущало меня, потому что прямой взгляд карих глаз Марии Павловны пронзал насквозь.
– Ой, Лера, а что с вашими глазами?
– Что не так? – и я с испугом оглянулась на Рому, чтобы он посмотрел, в чем беда.
Он улыбнулся и ответил за меня:
– Маша, это натуральный цвет глаз Леры.
За последние годы я отвыкла от этих вопросов, и не сразу поняла, что удивило Марию Павловну. Но ответ Ромы расставил все по своим местам
– Правда? – удивилась женщина. – Как необычно! Почему же вы это скрывали?
– Чтобы избежать подобных вопросов.
– Не любите привлекать внимание?
– Нет.
Она остановила на мне свой взгляд и, сохраняя на лице улыбку, долго-долго на меня смотрела. Я ждала, что она прервет затянувшуюся паузу, и скажет, зачем она меня позвала, но Мария Павловна молчала, и во мне нарастала тревога.
– Маша, о чем ты хотела поговорить с Лерой? – словно заметив мое беспокойство, спросил Рома.
– Ромочка, может ты сходишь пока в свой уголок, позанимаешься, а мы с Лерой поговорим по душам без тебя?
Я метнула на него взгляд, напоминая о нашем уговоре.
– Нет, Маша, я, пожалуй, останусь и тоже приму участие в разговоре. Тем более, что он и меня касается.
– Хорошо, может оно и к лучшему. Только помолчи, пожалуйста, дай нам с Лерой поговорить без твоего участия.
– Хорошо.
Мария Павловна пододвинула к нам вазу со своими конфетами и, прежде чем начать со мной разговор, сказала:
– Попробуйте мои новые конфетки, пока они не растаяли. В этот раз я добавила в них немного корицы и кусочки сушеного ананаса.
Мы взяли по конфете и попробовали их на вкус.
– Спасибо, очень оригинально, – сказала я.
– Лера, вы простите, что я снова возвращаюсь к разговору об Аксенове, но мне бы хотелось понять, о каком договоре он говорил на моем дне рождения?
Ого, вот так сразу и в лоб! А чего ты ожидала, Лера? Она жена и имеет права знать, какие отношения у тебя были с ее мужем. Только что тут можно ответить? Позор, да и только.
– Маша, позволь на этот вопрос отвечу я. Это были мои условия, и мне за них отвечать. Лере были нужны деньги, и я предложил ей заключить договор, согласно которому она получала от меня нужную ей сумму, а за это должна была… стать моей любовницей.
– Боже, Рома, как ты низко пал! Как ты мог такое предложить молоденькой девочке?
– Прости, Лера, я много чего раньше сделал, за что мне стыдно до сих пор. Сейчас я не понимаю, как такое мог тебе предложить. И в каком должно быть ты была отчаянном положении, если согласилась.
Он взял мою руку и зажал между своих ладоней, приникая губами к пальчикам, и этим смутил меня еще больше. Мария Павловна не сводила с нас глаз и мне хотелось провалиться сквозь землю только бы избавить себя от ее испытующего взгляда.
Я настойчиво отняла у него свою руку и тихо сказала:
– Рома…н Викторович, не надо.
– И что вас вынудило согласиться? – спросила хозяйка.
И я рассказала ей о Жераре – о его пристрастии и лечении, и в конце добавила, что оно дало положительные результаты, и с тех пор мой брат больше не употребляет наркотиков.
– Вот ты болван, Рома. Не мог помочь девочке без своих гнусных предложений?
– Болван – не то слово. Но я не хотел ничего о ней знать. Мне так было удобнее. Когда она уехала, я сильно об этом пожалел. Артем знал о ней больше, чем я, и неудивительно, что она меня бросила.
– Ладно, Рома, с тобой я все поняла. Могу я теперь поговорить с Лерой?
– Говори.
Она перевела на меня взгляд, и я опять вся напряглась. И чтобы скрыть свое волнение я потянулась к чашке чая и смочила им горло. Затем поставила ее на место и подняла глаза на хозяйку. Чего она медлит? Пусть этот допрос поскорее закончится, и я уеду отсюда.
– Но несмотря на этот пошлый договор, который вы заключили, вы все же полюбили моего
