— Тридцать один.
— Мы испечем ему торт?
— Нет, купим готовый.
Смахнув назад пряди волос, лезущие в лицо, перестраиваюсь в нужный ряд и следую навигатору.
Футболка липнет к спине, на висках выступает пот — кондиционер не спасает. Дорожный трафик такой насыщенный, что сложно куда-либо вклиниться, потому что во мне пока нет должной водительской сноровки и наглости.
— Почему? — продолжает сыпать вопросами Маришка. — Мы всегда пекли торт на день рождения папы.
— Всегда, но не в этот раз. У нас не хватит времени. Да и я уже заказала его в кондитерской — на обратной дороге заберу.
Потянувшись к магнитоле, дочь чуть громче включает музыку и начинает напевать себе под нос знакомые мотивы, абсолютно забывая об установленных ранее правилах.
— Но папе было бы приятно.
— Ему и так будет приятно. Подаришь открытку — вообще расцветет.
— Нет.
С трудом борясь с раздражительностью, отвечаю:
— Да, уверяю тебя.
Дочь фыркает и скрещивает руки на груди, ни в какую не соглашаясь с моей позицией.
— Не настолько сильно, мам.
Мое внимание расфокусировано. В уши врезается дурацкая песня, раздражая барабанные перепонки. Сзади громко сигналит чёрный тонированный джип, которому я перекрыла дорогу.
Просто прекрасно.
Я включаю поворотник и стараюсь перестроиться в правый ряд между Поршем и Мини Купером. К слову, не слишком удачно, потому что последний резко бьёт по газам и подрезает меня в самый неподходящий момент.
— Ай, чтоб тебя!.. — ударяю ладонями по рулю и тут же переключаюсь на дочь, ожидающую ответа: — Да, Мышка! Да! Твоему папе будет абсолютно всё равно — купленный торт или самодельный! И выключи, наконец, музыку — я же просила…
Маришка послушно прикручивает звук и вжимается в сиденье. Резко замолчав, отвернувшись и, очевидно, сильно обидевшись.
Я сжимаю пальцы до побелевших костяшек. Чувствую вину, тяжелым грузом свалившуюся на плечи. И чуть не плачу от собственного поведения и бессилия.
Моя девятилетка умеет тихо себя вести. Она вообще очень умная и понимающая. И, конечно же, не так и сильно отвлекала от дороги.
Разве дочь виновата, что у меня нервы ни к чёрту?
У неё адаптация. Сложнейший период. Мне кажется, я и сама окончательно его не преодолела, но зато знаю, как можно помочь Маришке. Это несложно, если постараться. Достаточно сохранить некоторые старые традиции в новой столичной жизни. Как, например, дурацкий торт. Тем более отец для Мышки остался прежним. Таким же добрым и заботливым, любящим и надежным.
Это у нас с ним многое изменилось. Это мне не хочется ему готовить.
— Прости, ладно? Я не должна была срываться.
Тронув дочь за плечо, слегка сжимаю.
— После того, как встретим бабушку — заедем в продуктовый магазин и купим необходимые продукты. Только испечем что-то простое и банальное. Хотя бы бисквит… Да, точно. Украсим взбитыми сливками и ягодами. Идёт?
Маришка не сразу, но оттаивает и идёт на контакт. Поворачивается, долго смотрит на меня своими внимательными чёрными глазками, один в один повторяющими глаза Наиля, а затем улыбается и начинает строить планы. Ей невтерпёж начать впервые хозяйничать на просторной и хорошо обустроенной кухне.
Заметив виднеющееся здание железнодорожного вокзала, я окончательно успокаиваюсь и расслабляюсь. Правда, с парковкой возникает заминка. Приходится оставить машину чуть ли не за километр, а затем пройтись пешком, чтобы встретить Галину Сергеевну, впервые приехавшую к нам погостить.
Так же, как и дочери, я провожу короткий инструктаж свекрови. Гружу тяжелый чемодан в багажник, сажусь за руль. Но не успеваю отъехать и ста метров, как в спину начинают лететь многочисленные советы и вопросы. Я давно научилась фильтровать их, но во время напряженной дороги — жутко раздражает.
— Поля, а ты уверена, что Марине можно сидеть на переднем сиденье?
Часто дышу носом, стараюсь абстрагироваться. Считаю, чтобы не вспыхнуть. Три, два, один…
— Да, рост позволяет.
— Что-то она похудела. Одна кожа да кости.
— За три дня? Не выдумывайте.
Мы забрали дочь не так давно. Пока не насовсем. Маришка попеременно будет то с нами, то с бабушкой. Планируется, что поедет и в детский оздоровительный лагерь. В горы или к морю. Пока не решили.
— Наверное, на рынок не ходите. Всё по супермаркетам да ресторанам шастаете. Там разве полезная пища? Сплошная отрава…
Мышка оборачивается назад и строго произносит:
— Ба, не отвлекай, пожалуйста, маму. Не то такое будет — сама потом пожалеешь.
Дальнейшую часть дороги мы едем относительно спокойно и молча. Заезжаем в супермаркет, покупаем продукты.
Как только попадаем домой, то проводим Галине Сергеевне подробную экскурсию по квартире.
Накануне мы полностью дооборудовали гостевую спальню. Поставили в ней кресло и тумбы, постелили уютный пушистый ковёр и установили прикроватные светильники, чтобы было удобно читать книги перед сном.
Глаза свекрови блестят и сияют. Я знаю, что она гордится нами. Если точнее, то сыном. И это немудрено. Живя в бедности, в глубинке, воспитывая ребёнка в одиночку и на зарплату учителя, Галина Сергеевна и подумать не могла, что рано или поздно Наиль добьется подобных высот.
Маришка связывает жгуче-чёрные волосы в тугой высокий хвост и тщательно моет руки. Тащит пакеты с продуктами из прихожей на кухню.
Я проделываю то же самое и посматриваю на часы.
Наиль вернётся ближе к вечеру. Мы закажем праздничный ужин. По-семейному отметим. Почти как раньше.
Быстро взбив тесто по самому простому рецепту, выливаем его в силиконовую форму и отправляем в духовку. Выжидаем положенное время, а уже через сорок минут достаем симпатичный румяный бисквит и украшаем его взбитыми сливками, ягодами и топленым шоколадом.
Получается мило, хоть и неидеально.
Галина Сергеевна, разобрав чемодан, спускается на первый этаж и тоже восторгается. Позже пытается навязать свою помощь в готовке, но дико расстраивается, когда узнает, что никто и не думал торчать у плиты.
По меркам свекрови это перебор и неоправданное расточительство — заказывать еду в ресторане. Не объяснять же ей по второму кругу, что
