в ход событий. Могу признаться, что я рассчитывал на то, что братья уничтожат друг друга. И когда Логан стоял в шаге от победы, я вышел из тени, сообщив, что мне известно о наличии наследника Кертиса Моргана. Логан отлично знал, что совет не спустит ему убийство члена семьи. Негласный приговор в таком случае — физическая ликвидация.
— Выходит, что я обязан тебе жизнью? — сухо спрашиваю я, пристально рассматривая невозмутимое лицо Квентина Моро.
— Ты уже отдал свой долг, Джером, — мягко сообщает он. — Став тем, кого я надеялся увидеть в тебе. Достойный приемник со светлой головой, жестким характером и несгибаемыми принципами. Но есть и оборотная сторона у моей благосклонности, и покровительства, Джером. Ты представляешь, что я тебе предлагаю? — его острый взгляд впивается в мое лицо. — Наследование акций Кертиса и моих даст тебе практически абсолютный контроль над корпорацией. Если правление выяснит, что я задумал, на тебя объявят охоту все, кому подобный расклад неудобен, а это четыре обладающие огромной властью семьи, включая твою собственную.
— Что я должен сделать? — после небольшой паузы, потребовавшейся мне на размышление, холодно спрашиваю я.
— Дожить до своего двадцати пятилетия, Джером, — без всякого выражения отвечает Квентин Моро. — Логан сделает все, чтобы удержать власть в своих руках. Он осторожен, и сейчас не станет предпринимать попыток убрать тебя, чтобы не навлечь на себя подозрений совета. В тебя не станут стрелять, никаких насильственных действий. Он выберет другой путь. Несчастный случай, авария, авиакатастрофа. Вертолеты падают, самолеты бьются, автомобили выходят из строя. Поэтому ты должен быть максимально заинтересован в своей безопасности. Одного телохранителя недостаточно. Я займусь лично этой проблемой, пока мы с тобой разбираемся с другой. И сейчас наша общая проблема — Логан Морган. Скажи мне, чего ты хочешь для него? Какого наказания?
— Смерти, — твёрдо отвечаю я. — Долгой и мучительной. Я хочу, чтобы он прочувствовал каждое мгновение.
— Мне нравится твой настрой, — серые глаза Моро оживлённо сверкнули.
— Я хочу задать еще один вопрос. Далеко не последний, но очень часто всплывающий в последнее время. И рассчитываю на подробный и честный ответ.
— Все, что угодно, — согласно кивает Квентин.
— Расскажи мне за что именно задержали Кертиса Моргана. Я знаком с официальными источниками, но рассчитываю на достоверную информацию. Расскажи мне о Купидоне, Квентин.
— Откуда ты узнал о нем? — во взгляде Моро появилось колючее напряжение. — Это закрытая информация, Джером.
— Земля полнится слухами, Квентин. Но мне нужны факты, а не домыслы. Несколько дней назад умерла одна из моих горничных. Она произнесла это название перед смертью. И у меня есть подозрение, что ее отравили этим препаратом.
— Нет. Не отравили, — сканируя меня пристальным взглядом, качнул головой Моро. — Ей перестали его давать. Отказ от дешевых аналогов Купидона может вызвать приступ шизофрении, нервного расстройства или постепенный отказ всей системы жизнедеятельности.
— Я хочу все знать о Купидоне и о том, как он связан с моим отцом.
— Ты уверен, что готов к правде? — в прозрачных глазах мужчины мелькнуло предупреждение, которое еще больше подхлестнуло мою уверенность.
— На сто процентов, — твердо отвечаю я, и Моро тяжело втягивает носом влажный холодный воздух.
— Купидон имеет прямое отношение к твоему отцу, — отвечает он, опуская взгляд на могилу жены. — И к твоей матери тоже…
Глава 16
Остров Тенерифе, Канарские острова, Испания
Рассвет разбросал по светлеющему небу, с угасающий россыпью звезд, алеющие и розоватые блики. Рождающееся из бескрайнего обманчиво-спокойного океана солнце окрасило темные воды в кровавые цвета. Полная тишина нарушалась только шумом океана. Величественного, мощного, бесконечного. Млечный путь, рассекающий многоцветное небесное полотно, медленно таял. Солёный ветер мягко толкал невысокие волны на берег. Размеренно, лениво. Одна за другой они накатывались на песок, оставляя незатейливые дары: ракушки и кусочки водорослей.
Высокая темноволосая девушка в коротких шортиках и футболке, медленно брела вдоль берега, оставляя на песке, перемешанным с мелкой галькой, следы от голых ступней. Она держала в руках небесный фонарик, ее длинные почти черные локоны развивались на ветру, взгляд был прикован к багровому горизонту. Наблюдая за рождением светила, она остановилась в нескольких шагах от кромки воды, обернула лицо к океану, вдыхая соленый воздух и застыла, погруженная в свои мысли. Какое-то время она стояла, не шелохнувшись, словно околдованная завораживающим зрелищем.
Она слушала рев океана, позволяя себе на мгновение забыть, для чего встала за час до рассвета и пришла сюда. Девушка очнулась из блаженного забытья внезапно. Легкая дрожь прошла по ее телу. Она аккуратно и любовно расправила небесный фонарик, подожгла фитиль, и удерживала, пока он не наполнился воздухом и не устремился в небо. Ее действия были немного неловкими, словно тело не слушалось приказов разума. Девушка зашептала одними губами, малахитовые глаза наполнились слезами. Запрокинула голову, наблюдая за полетом фонарика, губы сложились в горькую улыбку, задрожали, и она прикрыла их маленькой ладошкой. Постояла немного и, опустив плечи, направилась в обратную сторону. Походка ее была тяжёлой, словно к ступням тяжелыми цепями приковали пудовые гири. Обхватив себя руками, она смотрела под ноги, потеряв всякий интерес к окружающей красоте, от которой захватывало дух еще несколько часов назад. Солёный ветер слизывал с бледных щек горькие слезы, мягко утешал, ласково гладя по темным волосам. Но она не нуждалась ни в сочувствии ветра, ни в его теплых объятиях. Ее грусть была священна. Она только что совершила ритуал, который проделывала каждый год в один и тот же день. Небесный фонарик стал для нее единственным способом отдать дань памяти той, что покинула этот мир.
— С днем рождения, мама, — остановившись, прошептала девушка, и в последний раз посмотрела в расцветающее небо. А потом все так же, ссутулившись, пошла в сторону небольшого поселка, раскинувшегося между гор. Дом встретил ее сонной тишиной. Девушка незаметно проскользнула в свою комнату, села за стол, чувствуя, как в груди сжимается от боли и отчаянной тоски трепыхающееся сердце. В спальню просочились первые розоватые лучи, когда девушка открыла ноутбук и начала печатать:
Филли Бойл: Привет, Кэп. Ты не ответил на мое последнее письмо. Я волнуюсь…
Продолжение следует…
