злиться, презирать,
Вам пришлось ведь тоже трудно умирать.
Конечно, Пушкин – это наше все. Но и стоматолога в жизни нельзя игнорировать. Приход к Ольге Васильевне: «Какой зубик сегодня?..» Увы, не лечить, а депульпировать и готовить опоры для будущего моста. Увлекательный сюжет, но не для читателей этой книги. Оставим зубную эпопею в стороне, отметив, что она очень досаждала, мучила автора и основательно опустошала кошелек. (30 окт. 2019 г.)
13 января – маленькая компенсация за зубы: в «Московской правде» три материала: «Искатель правды» – Викентий Вересаев и юбилеи художников: Доре, Эдуард Мане и Шишкин. И третий материал: повтор Даниила Андреева в дайджесте «МП». И гонорар на зубы?..
Итак, Викентий Викентьевич Вересаев. Имя почти забытое. На слуху бессовестные политики, полуобнаженные поп-дивы, поющие под фанеру, предприниматели-чекисты, делящие тайно или явно собственность, и еще Бог знает кто, кому сопутствует ветер дикого капитализма…
Так я начал свой материал, который вошел в книгу «69 этюдов русских писателей» (2008).
Вересаев признавался, что у него «далеко в глубине души, в очень темном ее месте прячется сознание, что я все тот же мальчик Витя Смидович…», а не писатель и не доктор.
В «69 этюдов» вошел текст «Роза Мира» Даниила Андреева» о борьбе сил добра и зла, об Антихристе, подручном Сатаны. Судьба самого Даниила Андреева была трагичной.
Мне иногда удивительно, чем я заполняю свою жизнь: собираю из разрозненных фактов и событий летопись русской истории и литературы. Да еще веду тягучий дневник. Дневник – как прием у врача-психотерапевта. Что-то узнал, осмыслил, выговорился сам, и стало легче.
21 января – до 75-летия осталось 40 дней. И печалят чужие уходы: поэт Натан Злотников, писатель Виктор Липатов (главред «Юности»). И 15 января накатило, и написал что-то вроде верлибра:
Старость – это когда
Ничего не хочется делать,
Никого не хочется видеть,
Ни с кем не хочется говорить.
И только одна мысль
Продолжает башку сверлить:
«Господи, когда кончится эта канитель?..»
Все равно жизнь – это стрела,
Не попавшая в цель,
Пролетевшая мимо.
Как и все прочее, об этом писал Блок
И, кажется, Есенин.
У всех были эти чувства —
Неисполнимость желаний
И времени, которое подлетает к концу,
Как в песочных часах —
струйка исчезла.
И пустота. Пустота. Пустота…
Сказал – и облегчил этим душу. Не помню, как это звучит по латыни. А пока переживал, еще одно известие: умер 52-летний Андрей Черкизов с «Эхо Москвы», ушел – и попал в разряд «великих» (ох, любят у нас мертвых, и сразу венок на голову).
15-го в «МП» вышел долгожданный Георгий Валентинович Плеханов, 16-го – Надсон. Рыдающий поэт. Давно нет его, но эхо его слов доносится до нас:
Друг мой, брат мой, усталый
страдающий брат…
Верь, настанет пора и погибнет Ваал,
И вернется на землю любовь!..
Верить, конечно, можно. Только вера эта напрасная, ибо никогда не придет любовь на землю. Никогда не осуществится гармония людских интересов. А зло, ложь и обман будут победно разгуливать по этой грешной земле. Я – не романтик. Я – пессимист.
Что еще? В «МП» напечатан Валентин Катаев. По ТВ был документальный фильм о Юзе Алешковском – Россия, Америка, джаз, Армстронг и, конечно, незабываемые строки Юза: «Товарищ Сталин, вы большой ученый…»
Римма Казакова в «МП» жаловалась на невостребованность и вообще на жизнь, в которой живется «погано». Ну, а я жалуюсь в основном на зубные проблемы…
23 января – допечатал Гоголя, 12,5 стр. Хорошо получилось или плохо – не мог оценить. В «Известиях» неплохая статья Явлинского. Наш Чацкий. По полочкам все разложил, но только это ничего не изменит. Бал правят Скалозубы и Молчалины из Лубянки. Каждый день в стране ЧП: пожары, убийства, дедовщина, репортажи из зала суда и т. д. А общество молчит. Эмбрион в зачаточном состоянии…
25 января – под утро свело ногу. Встал – вступило в поясницу. Во рту ералаш. Но тем не менее поехал в «Автобус»: киностори двигают к книге, но я мечтаю о «Серебряном веке». Но в целом, вроде бы, все неплохо, но все равно внутри какой-то скулеж. Но читаешь письма Марины Цветаевой, и стыдно: «Нет ли у вас немножечко свободных денег? Мы погибаем. Все ресурсы разом прекратились, а «Новая газета» статьи не взяла…» (из письма Гронскому, конец февраля – начало марта 1931 г.). Вечером читал переписку Цветаевой, устал, включил ТВ, там очередная хрень.
30 января – на Николо-Ямскую в издательство «Совпадение» привез рукопись «Золотых перьев», заключил договор и аванс 21.600–800 долларов. Бывает же такое? А по «Эхо Москвы» Матвей Ганапольский выдал крик: «Я – никто! Дают немного повыступать, поговорить – и все!» И по поводу пресс-конференции в Кремле: «Все подобострастно бросились туда и с радостью припали к копытам…» Однако лихо!
31 января – презентация журнала «Аккорд», в номере мой текст «От Вертинского до ТАТУ». Вспомнил, помимо Вертинского, про Изабеллу Юрьеву, Л. Русланову, Кето Джапаридзе, Тамару Церетели и других прежних кумиров, которых обожал в младые годы. И вот нынешние «татушки» – симпатичные мордашки, полуобнаженные и что-то лепечут, и пипл «хавает все». Прошлое ушло, ускакало, и только, как поется в романсе: «Вьется пыль из-под копыт».
Упомянул копыта в разных значениях: на эстраде и царских дворцах. Ну, а в «Аккорде» был еще фуршет и классическая фраза: не по зубам. Увы и ах!..
1 февраля приезжала молодая журналистка Наташа Рогило подбирать иллюстрации для интервью и рассказывала о первом своем визите с маленьким Егоркой, который всем рассказывает, что был «у настоящего писателя, у него борода и тетя, которая жена…».
Ну, а мне пришлось ехать в «Эксмо» на ул. Клары Цеткин и познакомиться с завотделом Анной Кориной, которая будет заниматься моей книгой. «Серебряный век». Не верю!.. А еще взяли рукопись «Дорога на эшафот» – русские классики и советские писатели. «Лед тронулся, господа присяжные!» – подумал, вообразив себя Остапом Бендером. И отправился на Савеловский за февральским номером «Алеф». А там! Два моих материала: Борис Эйхенбаум и Андрей Тарковский (пошли подарки к 75-летию). Какие люди! И какие трудные судьбы. В 30-е Борис Михайлович был в немилости и занимался только предисловиями к русским классикам, на что его друг Виктор Шкловский возмущенно предлагал: «Брось ты эти комменташки!» А как мог бросить Эйхенбаум этот свой единственный заработок?..
