Книга Временные трудности - Панфилов

съесть которого не выйдет, а получится, скорее, быть съеденным самому. Зверьё отстало и разошлось. Время от времени Ксинг стал делать вылазки на поиски Радужного Железа, но всё осложняло то, что он не имел понятия, как оно выглядит и где его искать. На всякий случай он подолбил кулаками несколько скал и сразился с обитателями пещер, нашёл с помощью ци несколько многообещающих камней и минералов, но ничего, что могло бы оказаться этим самым железом, не обнаружил.

Ксинг рубил злополучную ветку, так сосредоточившись на цели, что почти забыл, кто он и зачем это делает. Тренировал ци, удерживая лезвие с каждым днём дольше, а разрез — глубже. Пробовал разные варианты, типа вращающихся зубастых дисков ци или огненных клинков. Настойчиво пользовался оставшимися топорами, наполняя их ци и удерживая от распада стихией Металла. Делал новые и новые вылазки в поисках злополучного Радужного Железа, в которых находил всё что угодно, только не его. Он прекрасно теперь понимал, что задание мастера Бунтао выполнить не удастся. Но теперь ему было всё равно.

Для любого из героев свитка или кристалла, не говоря уже об учителе, добыча ветки заняла бы не больше дня, да и то большая часть времени ушла бы на дорогу и поиски. Да чего уж там, они бы принесли кузнецу не какую-то ветку, а весь дуб! Ксинг знал, что когда-нибудь в будущем тоже так сможет, но пока что весь его мир сосредоточился на единственной цели — глубине разреза в неподатливой древесине, зарастающего каждый раз, стоит отвлечься или отдохнуть.

☯☯☯

Землю припорошило первым снегом, придорожные лужи подёрнулись льдом. По этому снегу брел, пошатываясь, Ксинг к поместью кузнеца Бунтао. Он выглядел, словно дикий лесной человек: в шкурах из зверья, окровавленный, всклокоченный, с бесконечной усталостью во взгляде. Огромную корзину за его спиной, сплетённую из лозы редчайших и ценнейших деревьев Леса, выбранных за крепость и гибкость, доверху наполняли различные камни. Он тащил за собой здоровенную ветку Багрового Дуба, листья которой оставляли в снегу широкую прореху.

Стоило ему дойти до ворот, как послышались возгласы и крики. Ксинг тяжело качнул головой — чтобы перерезать эту ветку, ему понадобилось трое суток непрерывного воздействия, он очень устал и был зол. Поэтому если кто-то из охранников решил бы попрактиковаться в стрельбе из лука или ударить копьём, Ксинг засунул бы ему и лук, и копьё, и вот эту дубовую ветку прямиком в задницу.

Ворота поспешно распахнулись, лица охранников, выглядывающих из-за створок, выражали лишь изумление, да и их ци не показывала желания напасть.

Из ворот вышел сам хозяин. Он подошёл к Ксингу и окинул того внимательным взглядом.

Ксинг скинул с плеч корзину и с гулким стуком бухнул перед ногами Гонга Бунтао. За корзиной последовала ветвь.

— Я не добыл Радужное Железо, — признался Ксинг. — Но это лишь временные трудности.

Он собрался развернуться и снова направиться в лес, пусть и делать так было бы невежливо. Но именно сейчас на любой этикет Ксингу было полностью наплевать. Его остановило только то, что мастер Бунтао склонился над его корзиной и перебирал собранные камни. Может, Ксинг всё-таки нашёл это Железо, просто сам того не знал?

— Удивительно, — наконец сказал кузнец. — Не ожидал.

— Я всё-таки добыл и Радужное Железо? — с надеждой спросил Ксинг.

— Что? Нет, конечно нет! — рассмеялся мастер Бунтао. — Ты и не мог бы его добыть. Как и не мог принести древесину Дуба, прочнейшую во всей Империи, нет, во всём мире! Обычно её получают, когда Пурпурный Дуб умирает, но и тогда требуется целый отряд могучих воинов, чтобы защититься от зверей, пока лучшие лесорубы тупят топоры, полные ци, о древесину. Свежую ветвь я вижу впервые. Признаться честно, я послал тебя на невыполнимое задание только для того, чтобы ты перестал орать каждое утро, мешая работать и отвлекая стражу.

— А Радужное Железо? — спросил с обидой Ксинг. — Его что, вообще не существует?

— Почему же? Существует! — ответил кузнец. — Только не в этом лесу. Добывают его за дюжины тысяч ли отсюда, и каждый слиток у купцов стоит столько, что я иногда раздумываю, не придётся ли для этого продать собственную дочь! Ты принёс очень много интересного, но не Радужное Железо.

Вдобавок к обиде на кузнеца, Ксинг почувствовал злость на самого себя. Ведь чего стоило сходить в библиотеку Жумэня, поспрашивать на рынках, выяснить сначала нужные сведения, вместо того чтобы как дурак мотаться по лесу, собирая пусть и «интересные», но неподходящие камни?

— Тогда я пойду! — сказал Ксинг, разворачиваясь прочь.

— Куда? — удивился кузнец.

— Если Радужное Железо существует, значит, его можно добыть, а значит, я могу выполнить ваше задание!

— А, ты об этом? Не беспокойся, у меня пока есть пара слитков. Оно немного коварное в обработке и требует особых методов, так что тебе придётся хорошо попотеть, пока не научишься работать как с ним, так и с остальными металлами. Так что я очень надеюсь, что в учёбе ты проявишь такую же настойчивость, как с этой дубовой веткой.

— В учёбе? — удивился Ксинг. — Это значит…

— Что? Ах, да! Конечно же, ты принят!

☯☯☯

Кузнец Гонг озадаченно поглаживал свою аккуратно ухоженную бородку. Предмет пусть и не специальной гордости, но все же демонстрация того, как он умел и ловок — ведь в бороде отсутствовали подпалины и прочие следы занятий кузнечным делом.

— Что-то не так, мастер Гонг? — спросил Ксинг, заметив озадаченный вид наставника.

— Всё так, твое творение безупречно, — ответил тот, — как и следовало ожидать от лучшего из моих учеников. Редко встретишь такое упорство и мощь в столь молодом возрасте. Но ты доказал, что достоин учиться у меня!

Лицо Ксинга осталось спокойным, но внутри взметнулась буря воспоминаний. Два года тяжёлой изнуряющей работы, попыток заставить ци воздействовать на металл, кость, кожу и древесину строго определённым образом. Постоянные вылазки в Лес не только для поиска материалов: шкур и костей животных, камней, минералов, руд и целого десятка сортов различной древесины, но и для тренировок ци в самом сердце чащобы. Представление Ксинга, что быть кузнецом — значит ковать металл, оказалось полностью ложным, пришлось освоить профессии и скорняка, и плотника, ведь броня из шкур местного зверья зачастую посрамила бы любой металл, а с деревянными частями доспехов и оружия не справился бы даже столичный мастер. Ксинг редко когда спал, предпочитая убегать в лес и медитировать, прилагал все усилия, чтобы развить в себе ци до максимально возможного предела.

Увы, таланта ему не хватало, поэтому следующих ступеней культивации он так и не достиг.