Важно отметить, что зарождение западной науки произошло в обществе с менее строгой властью, которое более терпимо относилось к свободе мысли и инакомыслию. В отличие от многих централизованных и управляемых божеством империй до нее, Древняя Греция была рыхлым конгломератом слабо связанных городов-государств. Некоторые из них разработали демократическую структуру правления (в первую очередь Афины). Торговля и культурный обмен способствовали смешению разных идей, религий и взглядов. Дебаты, разногласия и споры не только терпели, но и во многих случаях поощряли и даже уважали.
Анаксимандр Милетский был древним досократовским мыслителем, внесшим огромный вклад в развитие западной мысли. Утверждалось, что одним из его самых глубоких дарований была способность оценивать утверждения авторитетных мыслителей того времени и опровергать их в пользу своих собственных идей не по прихоти, а потому, что идеи его предшественников не были последовательны, в отличие от наблюдений и выводов Анаксимандра[253]. Во времена Анаксимандра мир представлялся разделенным на твердь (землю), небо и небеса. Наставник Анаксимандра, Фалес, утверждал, что Земля прочно покоится на бесконечных столбах, и поэтому под нашими ногами находится бесконечный источник прочности — который мы чувствуем, когда стоим на твердой земле. Однако Анаксимандр заметил, что Солнце заходит на западе и восходит на востоке. Он также заметил, что звезды вращались по определенной схеме, так что они спускались за горизонт, а затем снова появлялись. Если Земля покоилась на прочных столбах, которые бесконечно простирались под нами, как Солнце проходило мимо этих столбов в своем путешествии от западного до восточного горизонта, чтобы снова подниматься каждое утро? Анаксимандр не соглашался с преобладающими теориями своего времени — он считал, что Земля должна парить в космосе, чтобы Солнце могло обойти ее после захода и, таким образом, вернуться к восточному горизонту[254][255].
Анаксимандр также совершил весьма еретический поступок, устранив божественные причины как источник явлений в мире природы. С точки зрения Анаксимандра, за природные явления отвечали силы природы. Совершив этот гигантский скачок мышления, Анаксимандр фактически создал необходимые условия для возникновения гипотетико-дедуктивного метода, поскольку, как указывалось в главе 4, если события происходят по прихоти капризного и непредсказуемого божества, то нельзя применять дедуктивное рассуждение для понимания мироустройства. Не менее важно и то, что, провозгласив естественные причины природных явлений, Анаксимандр устранил власть класса жрецов и самопровозглашенных земных богов. Таким образом, можно утверждать, что именно интеллектуальное долото Анаксимандра пробило первую трещину, отделяющую естественную философию (науку) от религии.
Конечно, это разделение со временем было обращено вспять, затем восстановлено и развито, но даже сегодня борьба идеологий далека от завершения. Даже сегодня существуют общества, которыми правят сильные монархи (или олигархаты), которые заявляют, что познали замысел бога, навязывают свое толкование воли божьей всем без разбора и наказывают тех, кто не согласен с этим словом, пытками и смертью. Есть не менее авторитарные светские режимы. Но там, где нельзя бросить вызов авторитетам, нет места науке. Неудивительно, что наука в своих наиболее продуктивных формах существует в свободных и открытых обществах и часто ограничивается или даже уничтожается жестокой автократией. Это не означает, что жестокие автократии, пронизанные структурами власти, никогда не поддерживают науку. Советский Союз во время правления Иосифа Сталина был страной с суровым и смертоносным режимом. Тем не менее советские ученые внесли большой вклад в мировую науку, были награждены Нобелевскими премиями и разработали передовые технологии в ряде отраслей. Советский Союз стал продуктом свержения власти монархии и религии; новая власть сосредоточилась (по крайней мере, теоретически) на атеистической форме правления.
В то же время Советский Союз не мог мириться с научными идеями (или даже спорами), которые грозили подорвать фундаментальные посылки коммунистической пропаганды. Более того, сам Сталин, не имевший никакого научного образования или опыта, принимал активное участие в научных дебатах и диктовал «правильные» выводы из многих научных аргументов. В 1920-е годы Россия столкнулась с сельскохозяйственным кризисом, а в 1928 году пропагандистская машина ухватилась за молодого русского земледельца Трофима Лысенко.
Лысенко происходил из бедной семьи, был энергичным молодым оратором и проникся советским идеологическим посылом о скромных людях, преодолевающих укоренившийся истеблишмент. В то время как остальной мир исследовал и развивал дарвиновские теории случайных мутаций и естественного отбора, Лысенко выдвинул теорию, которая была ответвлением теории Ламарка.
В защиту ламаркизма следует сказать, что это совершенно логичная теория, полученная путем ретродукции и полностью соответствующая системе знаний о биологии того времени. Жан-Батист Ламарк, французский натуралист, предположил, что поведение организма может направленно влиять на черты, унаследованные при рождении. Это резко контрастировало с дарвиновским мировоззрением, согласно которому популяции различаются случайными генетическими вариациями, а те вариации, которые наиболее успешно воспроизводятся (в данной среде), становятся преобладающими формами. В теории Дарвина вы рождаетесь с определенными наследственными вариациями, которые дадут вам преимущества или недостатки на всю оставшуюся жизнь. По мнению Ламарка, вы можете изменить структуру своего организма в течение жизни, в зависимости от того, как будете вести себя и с чем столкнетесь.
Лысенко категорически отвергал существование генов и утверждал, что он может резко повысить урожайность и даже превратить одно растение в другое в зависимости от условий, в которых оно произрастает. Лысенко изображали для советских людей героем. В 1935 году Сталин предоставил Лысенко широчайшие полномочия для дискредитации любого ученого или кого угодно, кто осмелится противоречить его теориям. Никакие исследования не допускались, а идеи не могли быть безнаказанно озвучены, если они противоречили представлениям Лысенко. Ему удалось дискредитировать своих научных оппонентов и сместить их с академических должностей. Тысячи его противников были заключены в тюрьмы, а в некоторых случаях казнены.
Лысенко был волком в овечьей шкуре с точки зрения научного диалога или какой-либо науки вообще. Хотя он обернул себя в атрибуты научной легитимности, его научный режим был яркой демонстрацией того, почему непогрешимые авторитеты и запрет подвергать их сомнению абсолютно неприемлемы для любых значимых научных исследований. К 1948 году лысенковщина стала официально поддерживаемой Советским государством теорией, а преподавание любой другой формы биологии осуждалось как подрывная деятельность и антимарксистский заговор. Эти запреты в конечном итоге распространились на многие страны Восточного блока; тем временем в остальном мире генетика быстро прогрессировала, и Советский Союз остался позади. После смерти Сталина Лысенко постепенно терял свое влияние, хотя преемник Сталина сохранял приверженность ламаркизму. Лысенко все больше скатывался к обочине науки, поскольку оппоненты осмелели и могли говорить, не подвергаясь преследованиям. Однако только в 1960-х годах советские генетики смогли, наконец, свободно заниматься научными теориями, отличными от лысенковщины.
