К сожалению, современное научное сообщество обладает многими характеристиками группового мышления. Существует печальная традиция, вполне соответствующая стереотипу группового поведения, когда некоторые ученые называют тех, кто не придерживается канонов науки, невежественными, глупыми и неполноценными. Наблюдения, противоречащие научным догмам, часто воспринимаются как шарлатанство. Если те, кто представят такие наблюдения, не будут учеными, их подвергнут насмешкам как необразованных шутов (в лучшем случае) либо воспримут как циников, пытающихся манипулировать доверчивой публикой ради известности или денег[250]. Если же они принадлежат к научному истеблишменту, их полномочия и опыт подвергнут сомнению; на них могут поставить клеймо сбившихся с пути или, в некоторых случаях, потерявших рассудок. В некоторых случаях, если крамольные взгляды высказывает признанный авторитет, его мнение просто проигнорируют или сочтут за странность гения. Научные общества во всех областях науки имеют устойчивую аллергию на новые идеи, агрессивно преследуя тех, кто их продвигает.
Догматическое поведение научных групп проявляется в равной мере как в случае правоты научного истеблишмента, так и в обратной ситуации. Питер Дюсберг придерживался точки зрения, что ВИЧ не вызывает СПИД, и тем самым стал персоной нон грата в науке. То, что он, кажется, ошибается в своих взглядах на ВИЧ, не обязательно означает, что большая группа ученых права, делая его изгоем. То же самое происходит с учеными, которые в конечном итоге оказываются правыми. Несмотря на то что Галилею и Копернику приписывают открытие, что Земля вращается вокруг Солнца, эта идея была представлена древнегреческим астрономом Аристархом Самосским и, судя по всему (хотя свидетельства ограничены), была категорически отвергнута большинством современников[251]. Конечно, Галилей был вынужден отречься от своих убеждений под угрозой пыток со стороны Ватикана.
Фундаментальное открытие Луи Пиллемера относительно способа, которым иммунная система борется с инфекцией, категорически отвергли, ученого дискредитировали, перекрыли ему доступ к публикациям и лишили научного финансирования, что привело к его самоубийству[252]. Однако в конечном итоге его наблюдения и выводы оказались верными. Хотя развивающееся научное общество со временем исправляет индивидуальные предубеждения, иногда оно останавливается в своем развитии и формирует групповые предубеждения. Всегда приемлемо и даже необходимо не соглашаться с коллегами, основываясь на системе убеждений; однако игнорирование и обструкция коллег по мотивам группового поведения являются предательством идеалов науки.
Янис также исследовал, как групповое мышление может заставить группу почувствовать, что у нее есть особое, возвышенное чувство морали, которое не подчиняется нормальным правилам поведения; группа считает, что имеет элитарный статус, заслуживающий особой привилегии. Отсюда может возникнуть чувство неуязвимости, что ведет к чрезмерному рискованному и безрассудному, даже социопатическому поведению. Янис в основном анализировал политические группы, которые принимали вопиюще нелепые решения. Сложно сказать, применимы ли эти последние характеристики к современной науке. Однако бесспорно, что в прошлом научные группировки допускали грубейшие нарушения прав человека по отношению к инакомыслящим ученым. Следует помнить, что, как и в случае с остальными группами, потенциальные опасности группового научного мышления выходят за рамки ошибочного знания.
Хотя групповое мышление и связанные с ним явления исследованы относительно недавно, понимание таких эффектов имеет давнюю историю. Когда Фрэнсис Бэкон написал Novum Organum в 1620 году, чтобы подчеркнуть достоинства индуктивного наблюдения, он определил серию из четырех общих источников ошибок (он называл их «идолами»). Среди них были «идолы театра», которые отражали то прискорбное влияние, которое существующая догма, если не сказать групповое мышление, могла оказать на отдельный разум.
Начиная с раннего описания Яниса, справедливо указывалось, что особенности группового мышления являются довольно надуманными и слишком мало исследованы. Тем не менее некоторые конкретные примеры у нас перед глазами. Когнитивные психологи подвергли сомнению интерпретацию групповых явлений, предложенную Янисом, и представили новые теории, объясняющие, почему возникает такое групповое поведение (они выходят за рамки данной книги); однако никто не спорит, что группы глубоко и разнообразно влияют на индивидуальное мышление. Учитывая историю поведения ученых и их обществ, трудно отрицать роль группового поведения в науке.
Опасности авторитетного мнения
Во многих отношениях авторитет — явный враг науки. Как уже было сказано, утверждения о научном знании в конечном итоге подкрепляются наблюдениями за природными явлениями, доказанными гипотезами и теориями, вспомогательными исходными предположениями и сетью убеждений, которые они породили. Это не означает, что мнение знатоков своей области о том, как следует толковать наблюдения, не играет роли. Однако мнение знатоков или авторитет при отсутствии доказательств — это совсем другое дело. Прямолинейным заявлениям «потому что я так сказал» нет места в науке. Конечно, экспертное мнение может быть единственным выходом, если тестирование идеи невозможно технически или этически, или у вас отсутствуют необходимые ресурсы для ее проверки. Однако знание, основанное на авторитете, никогда не бывает целью. Мне кажется, многие люди имеют сильную естественную тягу к авторитетам, будь то отдельные лица или группы. Поскольку ученые — тоже люди, эта черта характера влияет на науку. К сожалению, люди считают уверенные заявления авторитетных лиц невероятно привлекательными, если не фундаментально убедительными. По иронии судьбы, те, кто признает хоть какую-то вероятность ошибки или чувствует неуверенность, кто наиболее близок к реальности, менее убедительны, чем те, кто вещает с необоснованной и даже бредовой уверенностью в своей правоте.
Существует мнение, что наука как таковая возникла благодаря возможности свободно (и безнаказанно) оспаривать авторитеты и опровергать идеи своих наставников. Насколько нам известно, большинство древних обществ были глубоко иерархичными — обычно управлялись властью одного монарха. Во многих случаях монархи правили на основании дарованной небесами власти, если не претендовали на личный божественный статус. Власть могла осуществляться через олигократию и/или бюрократию; тем не менее авторитет был абсолютным. Все, что сказал авторитет, считалось истиной просто потому, что он так сказал, — несогласие с утверждениями или суждениями авторитета считалось ересью и зачастую в буквальном смысле выжигалось каленым железом.
