одной стороны, он сам жаждал этой встречи, долгие годы он думал, что скажет ей, как обвинит в предательстве. Но сейчас, когда она была рядом, слов не находилось. Она стояла так близко, что аромат её духов душил его и лишал воли.
– Шотландский виски? Неплохой выбор, – жена, словно невзначай, коснулась его пальцев, всё ещё державших стакан, и Габриэль отдернул руку, как от огня. Отпрянул назад, сбрасывая наваждение.
– Не играй со мной!
– А кто сказал, что я играю? – она усмехнулась, розовый язычок по-кошачьи облизнул пухлые губы, но, не увидев на его лице должных эмоций, женщина отступила назад, и её взгляд снова стал равнодушным.
– Ты тоже постарел, – заметила она с едва заметным укором в голосе.
– Набрался мудрости.
– Сомневаюсь, – мадам Уайт, как она теперь себя называла, фыркнула и, забрав его стакан с виски, отошла к камину. Уселась в свое любимое кресло, закинув ногу за ногу. – Зачем ты хотел со мной встретиться?
Габриэль скрестил руки на груди.
– Оставь в покое моего сына.
– Адриан и мой сын тоже, – напомнила женщина, сделав глоток виски.
– Ты потеряла право называть его так, когда бросила нас.
– Поправка – я уехала от мужа-деспота, который закрыл меня в четырех стенах, не разрешал заниматься ничем, кроме семьи, а сам до ночи пропадал на работе. Да ты изменял мне с работой! Не удивлюсь, если ты испытывал оргазм от удачного показа! – от её хладнокровия не осталось и следа. Кажется всё, что она накопила за годы расставания, вылились в злые слова, слетавшие с её губ.
– Да плевать, что ты бросила меня! – взорвался Габриэль, не слушая обвинений. Он и сам понимал, что виноват, что должен был относиться с большим вниманием к своей семье. И, видит Бог, он с лихвой расплатился за своё равнодушие. – Но ты бросила Адриана! А теперь хочешь с ним встретиться, как ни в чем не бывало? Лезешь в его личную жизнь, портишь жизнь его девушке! О чем ты вообще думаешь?!
Он резко оборвал себя, осознав, что сорвался на крик. Отголосок испуга и вины проскользнул во взгляде жены, но стоило ему упомянуть о Маринетт, как в глазах снова застыл лед. Женщина поднялась с кресла и медленно приблизилась к Габриэлю.
– Так вот кто тебя заботит: Маринетт Дюпэн-Чэн, начинающий талантливый модельер… Как я не поняла сразу! Семья? Ха! Тебе по-прежнему важнее дела фирмы. Ты никогда не упускал возможность обогатить компанию такими кадрами. Эх, жаль, что ты узнал, чьи были эскизы, такой знатный скандал пропал! Впрочем, не меньший скандал разразится, если узнают, что твой новый, подающий надежды модельер – таинственная Ледибаг, не так ли? – последние слова она буквально выплюнула ему в лицо.
– Маринетт – Ледибаг? – ошарашено произнес Габриэль, и мадам Агрест рассмеялась, увидев его недоумение.
– Неужели ты не знал? Это она защищает город... от тебя, Хищная Моль! – женщина развернулась к выходу и бросила через плечо. – Не вздумай мешать мне встретиться с сыном! Иначе я расскажу правду о супергероях во всём её неприглядном свете. И ты потеряешь всё, – сказала она и ушла, громко хлопнув дверью.
***
В комнате отчетливо пахло выпивкой. Габриэль Агрест спал на диванчике на спине, спустив одну ногу на пол, в расстёгнутой рубашке, на которой расплывались пятна от виски. Пустой стакан валялся рядом на полу, там же лежала бутылка, содержимое которой успело впитаться в дорогой белоснежный ковер, оставив на нём темное пятно.
– Серьёзно, опять? – Натали закатила глаза и, с трудом приподняв ногу начальника и друга, положила её на диван. Устроила самого Габриэля в более удобную позу, сунув под голову подушку и накинув сверху плед – перед тем, как заснуть, он включил кондиционер на полную мощность, и в кабинете было прохладно. Модельер заворчал, но не проснулся, и Натали едва сдержала порыв вылить ему на голову принесенный стакан с водой.
Вместо этого поставила стакан на журнальный столик, а рядом положила таблетки – она не сомневалась, что, проснувшись, Габриэль будет мучиться от больной головы.
Убедившись, что начальник спит и в ближайшее время переворачиваться и падать с узкого диванчика не собирается, Натали прошла по кабинету, собирая разбросанные в порыве гнева бумаги, книги, фотографии и расставляя их на место. Стиснув зубы, приподняла кресло – тяжелая мебель едва не рухнула обратно ей на ногу, Натали удержала кресло в последний момент. Несмотря на её пыхтение и сопение, Габриэль продолжал безмятежно спать, и Натали не знала, радоваться этому или нет.
Ну что за человек! Как часто она была свидетелем его неконтролируемых вспышек гнева? Как часто помогала приходить в себя, успокаивала, лечила? Бесчинства Габриэля начались с тех пор, как его бросила жена, и Натали миллион раз подавляла в себе порыв встретиться с мадам Агрест и поговорить. В конце концов, это было не её дело. Но когда мадам вновь объявилась в Париже и стала строить козни не только собственной семье, но и всей компании Агрест, Натали поняла, что оставаться в стороне больше не может. Да и не особо-то хотелось.
Похоже, время убегать вышло.
– И что ты в ней нашел? – вздохнула женщина, наклоняясь к Габриэлю, чтобы снять с него очки и положить на столик. – Она никогда не любила тебя так сильно, как…
Натали вовремя прикусила губу, прежде чем слова успели сорваться с губ. Даже себе она не собиралась признаваться, что давно любит этого непутевого человека. Ей и без любви хватало забот.
– Нууру, что здесь произошло? – негромко спросила Натали, и сиреневый квами показался с каминной полки, где прятался за сувенирчиками.
– Приходила мадам Агрест. Она знает, что Габриэль – Бражник, – квами подлетел к Натали и опустился ей на плечо, чтобы не кричать на весь кабинет. Женщина привычно почесала его между крыльев, продолжая внимательно слушать: – А еще, у неё тоже есть камень. Кольцо неудачи.
– Разве ты не говорил, что оно утеряно?
– Мы все так думали, но ошиблись, – Нууру опустил голову и прошептал едва слышно: – Я не стал говорить о кольце Габриэлю.
– И правильно сделал. Не хватало только схватку супергероев устроить! Париж этого не выдержит, – поспешно согласилась с ним Натали. – Зачем приходила мадам Агрест?
– Она хочет встретиться с Адрианом.
– Не поздновато ли? – фыркнула
