− Можно, я попробую это сделать? Поговорить с ним? — решаюсь, поняв, что в императорском дворце, среди доверенных лиц, действительно вряд ли найдётся кто-то, способный не только искренне посочувствовать бедняге, но и убедить его довериться и принять лекарство. Тут в основном только охрана и безмолвные.
Я совершенно не уверена, что у меня это получится. Но должна попробовать. Больше некому.
И снова это сомнение в тёмных глазах безопасника. Снова тщательный просчёт ситуации и конфликт приоритетов. Понятное дело, что сберечь беременную сэ-авин Повелителей для него важней, но и за ранвиша ашар отвечает головой.
— Конечно же, я последую всем вашим указаниям, относящимся к безопасности, и буду крайне осторожна. Даже приближаться к нему не стану. Издалека поговорю, — немного помогаю Тэ-атсуру с выбором.
И снова замечаю его обмен взглядами с Чотжаром, который, судя по всему, имеет право решающего голоса в вопросах моей безопасности.
— Хорошо. Одевайтесь, и я вас к нему проведу, — наконец соглашается безопасник.
Кивнув, я, не тратя ни секунды, разворачиваюсь и иду обратно в спальню.
«Поможешь мне собраться так, чтобы не разбудить Повелителя? Ему необходимо отдохнуть и восстановиться», — бросаю вопросительный взгляд на скользящего рядом Чотжара.
«Могла бы и не с-с-спрашивать», — кривятся его губы.
На этот раз я собираюсь к выходу гораздо спокойней. Но всё равно быстро. И очень тихо. В основном благодаря хранителю.
Простое закрытое платье, чины, представляющие собой удобные мягкие туфли, экранирующие браслеты, конечно же. Расчесываю волосы. И поспешно выхожу в сопровождении Чотжара. А за дверью апартаментов уже ждёт Тэ-атсур с моими телохранителями.
Ранвиша расположили даже не в гостевом крыле, а в личном императорском, куда имеет доступ очень ограниченный круг лиц. Так что далеко идти не пришлось.
Несколько минут петляний коридорами и вот передо мной открывается дверь, высокая, как все здесь. Ожидая, я ловлю на себе удивлённые взгляды стоящих на постах стражников.
− К гостю не приближайтесь ближе чем на пять шагов. Чотжар пойдёт с вами. Если ранвиш начнёт проявлять агрессию, что, конечно, маловероятно, сразу прекращайте это всё и уходите. Расстраивать себя тоже не позволяйте, − инструктирует меня Тэ-атсур.
− Это не то, что контролируется нами, эмоциональными, − хмыкаю невольно. — Но не беспокойтесь. Повелители вернулись живыми. Я всё ещё нахожусь под действием успокоительного. Так что поколебать моё спокойствие сейчас гораздо сложнее обычного.
Теперь я ловлю на себе задумчивый взгляд уже Тэ-атсура. Слишком какой-то оценивающий.
− Покажете, где наш гость? И подскажите мне, пожалуйста, как его зовут, − прошу со смущённой улыбкой.
− Имени я не знаю. К его досье у меня доступа нет. А сам он ничего не говорит, − нахмурившись, сообщает безопасник.
А у меня возникает подозрение, что имени у парнишки никто даже не спрашивал.
Меня проводят в спальню, и Тэ-атсур показывает на открытый гардеробный отсек справа от кровати. А сам замирает у двери.
«Чотжар, а среди всех тех языков, знание которых ты мне загрузил в голову, есть нужный, чтобы понять сейчас ранвиша?» − спохватившись, интересуюсь у хранителя, уже почти подходя к приоткрытой створке гардероба. Будет страшный облом, если сейчас окажется, что я даже объясниться с ранвишем никак не смогу.
«Да. Но можеш-ш-шь с-с-смело пробовать говорить с ним на языке Аш-ш-ша-Ирон. Ранвиши с-с-с лёгкос-с-стью перенимают языки тех рас-с-с, с которыми контактируют. Ос-с-собенность у них такая. А этого еш-ш-чё и с-с-свидетелем империи отдали», − получаю невозмутимый ответ.
Обогнув меня, Чотжар первый заглядывает в отсек, предназначенный для одежды, но облюбованный нашим пугливым гостем. Оттуда почти мгновенно доносится тихий испуганный всхлип.
Скривившись, змеехвостый выравнивается.
«Он там. Не забывай об ос-с-сторожности. Не иди на поводу с-с-своей излиш-ш-шней доброты».
Кивнув, я теперь и сама заглядываю в гардероб, параллельно перелопачивая в голове всё, что успела вычитать об этой расе. Какие там у них ходовые обращения и приветствия? Особенно запомнилось одно, которое вызвало у меня не самые приятные ассоциации, но для них это вроде бы должно быть самое лучшее пожелание.
− Вечного покоя, алмо, − здороваюсь я, всматриваясь в сгорбленную и слегка мерцающую голубым щуплую фигурку в углу.
Глава 93
Конечно чуда не происходит, и на первую мою фразу ранвиш вообще никак не реагирует. Но и это я воспринимаю, как положительный результат. Тэ-атсур говорил, что на приближение других наш гость реагировал однотонным воем.
Так что, приободрившись, я сажусь на удобный стул, который мне подсовывает Чотжар, и принимаюсь рассказывать бедняге-ранвишу, что ему ничего не угрожает, и что все эти суровые ашары и на-агары, снующие вокруг, на самом деле его защищают и стерегут от любых опасностей. И что все мы обеспокоены его здоровьем, что хотим добра и так далее, и тому подобное. И что я ему сочувствую и понимаю, что сама испытывала подобное когда-то, но здесь в этом дворце ощущаю себя в безопасности.
Он не подаёт виду, но я знаю, что слушает меня. Замирает, иногда даже дышать перестаёт, и слушает.
— Как мне к тебе обращаться, алмо? — в который раз пытаюсь выведать его имя.
Ранвиш судорожно вздыхает, сильнее сворачивается в позу эмбриона, почти пряча голову между тощими коленями. И мне уже начинает казаться, что мои усилия бесполезны. Что он не ответит, ни сейчас, ни вообще.
− Ниба, − слышу я внезапно тихий шёпот. Буквально на грани восприятия.
До меня даже не сразу доходит, что это действительно сказал ранвиш, а когда доходит, внутри вспыхивает самая настоящая радость.
− Мне очень приятно с тобой познакомится алмо Ниба, − произношу, буквально фонтанируя положительными эмоциями. — А ко мне можно обращаться ия Лина. Скажи, как мы можем тебе помочь, чтобы ты чувствовал себя спокойно и в безопасности?
− Я не смогу, − дрожащим голосом шелестит бедняга, и мне приходится здорово напрячь слух, чтобы разобрать смысл сказанного.
− Почему?
− Они все опасные. Забирали жизни. Каждый. Много. Все, кроме тебя. Ты жизни бережёшь. И даруешь. Но не они.
Я замираю оторопело. То есть как? Он это чувствует? Что прям все забирали жизни? Хотя… чему я удивляюсь?
− Откуда ты это знаешь?
− Ощущаю. Смерть повсюду, − звучит тихий горестный ответ. Дрожащие руки с длинными красивыми пальцами сжимают пульсирующие синим мерцанием виски. — Смерть была рядом со мной. Так близко. Я ощущаю её энергию на коже. Я всё ещё ощущаю всё то, что происходило на корабле. Мне больно и страшно.
