Если мы не остановим Краха, всему миру придет конец. Не останется никого. Мы должны победить его любой ценой. Но мне больно осознавать то, что клинок придется вонзить в тело Айви, а это значит, что даже в случае победы, мы проиграем.
— Эй, ты как? — я взяла за руку брата, затормозив перед порталом.
— В норме, — он попытался улыбнуться, но у него это не очень-то получилось, да и глаза были абсолютно пустыми и, какими-то, безжизненными.
— Я помню, что такое потерять любимого, Чак, — я заглянула ему в глаза. — Я долгое время оплакивала Себастиана. Если тебе нужно будет выговориться, прошу, сделай это. Не замыкайся в себе, не отталкивай меня.
Чарльз нежно обнял меня и положил щеку на мою голову.
— Я знаю, что могу выговориться, родная, но не сейчас. Я не готов сам себе признаться в том, что больше ее не увижу, — он поцеловал меня в макушку, а потом мягко взял за руку и завел в портал.
К мудрым старцам разрешено было пойти только нам троим и профессору, сопровождающему нас, поэтому наши парни остались в академии, чтобы помочь убрать тела погибших. Теперь всех адептов решено было отправить в подземную академию для защиты, но многие родители пожелали, чтобы в такое нелегкое время их дети были рядом, поэтому больше половины адептов забрали с территории Академии Четырех Стихий. Чарльза передали временное управление академии, что было предусмотрено его контрактом. И как раз открытие портала для родителей стало его первым указанием в роли временного ректора.
— Почему здесь так странно пахнет? — поморщив носик, спросила Лекса.
— Это единственное, что тебя сейчас интересует? Серьезно? — немного резко ответила всегда спокойная Ханна.
— Я всего лишь задала вопрос. Если не знаешь ответа, могла бы просто не отвечать! — огрызнулась водница.
Ханна уже собиралась ответить девушке, но Чарльз не позволил их перепалке выйти на новый уровень.
— Это запах ваших эмоций: страх, боль, отчаяние…Чем хуже эмоции, тем хуже запах, — ответил брат.
— У эмоций есть запах? — недоуменно посмотрела на него Лекса, озвучив общий вопрос.
— Благодаря специальным амулетам, да, — он кивнул и вышел чуть вперед, махнув рукой, чтобы шли следом. — Мудрые старцы смогли сохранить свой разум и замедлить процесс старения тела, но время берет своё, они ослепли около ста лет назад.
— Ста лет?! — это уже я изумилась. — Сколько им вообще?
— Самому главному около шестисот, а трем другим чуть больше пятисот.
— Но мы слышали, что на острове желаний время не властно и все здесь могут жить вечно? — уточнила Ханна.
— Это так, но для этого нужно принести в жертву свой магический дар. Вы возвращаете его богам и тогда они позволяют вам жить гораздо дольше, чем вам было отведено. Процесс старения замедляется и время для скритов здесь течет иначе. Однако старцы не могли лишиться дара, иначе не смогли бы исполнять свое предназначение. Поэтому им пришлось обходиться с помощью своей магии.
— Получается, старцы по запаху определяют, что мы испытываем? — вновь вернулась к разговору Лекса.
— Да. И делают они это безошибочно. Так что держите себя в руках и следите за тем, что говорите, — это было последнее наставление от Чарльза и больше он не стал разговаривать с нами.
Мы проходили через густо заросший лес, то и дело царапаясь о торчащие сухие ветки. К концу нашего пути, последнее дерево «попрощалось» со мной, больно дав веткой по носу. Закрыв его ладонями, тихо зашипела. Чарльз обернулся, чтобы посмотреть, что случилось и улыбнулся. Ради этого я готова была простить ту ветку.
На залитой солнцем поляне, которая скрывалась за лесом, находилось небольшое деревянное здание, от которого так и веяло светлой энергией и силой. Похоже там и есть скромная обитель мудрых старцев. Я, признаться, ожидала другого, но с другой стороны, зачем слепцам жить в роскоши, которую они не смогут разглядеть?
Поляна была окружена лесом, но неподалеку слышались голоса, а это значит, что за лесом либо есть еще одна поляна, либо целый город. Скорее второе, ведь вряд ли на этом острове живет парочка лишившихся магии стихийников.
— За лесом живут остальные, — подтвердил мои мысли Чак. — Позже нам надо будет пойти туда.
— Зачем? — спросила Лекса. — Это не бесполезная трата времени сейчас?
— Помнишь я говорил о том, что время здесь идет иначе? — повернулся к ней Чарльз. — Стихийников действует немного иное правило, чем для скритов, живущих на острове. Для них время растягивается и когда у нас проходят месяцы, то у них всего часы. А для магов наоборот, время ускоряет ход. Здесь для нас пройдет день, а за пределами острова всего час.
— То есть, магия здесь ускоряет процесс старения? — заинтересовалась Ханна.
— Можно сказать и так. Это одна из загадок природы, которые нам не дано постичь. Тем не менее, правила ясны.
Меня это немного успокоило, но тревога так и не собиралась покидать мое сердце. Оно было словно скованно с того момента, как Айви не стало.
Боги, что я такое себе думаю? Я уже размышляю так, будто она на самом деле погибла! Надо почаще себя одергивать.
А в это время мы уже в плотную подошли к двери деревянного домишки. Чарльз только занес руку для стука, как из-за двери послышался мужской бас, приглашающий войти. Удивленно переглянувшись с девчонками, я вошла в дом следом за братом.
Внутри все выглядело довольно мрачно: окна были занавешены плотными шторами, деревянные половицы скрипели, однако мебель была довольно богатой и комфортной.
— Солнечный свет причиняет нам боль. Такой вот парадокс, — услышала я низкий голос одного из старцев и сразу повернулась к источнику звука. — А каждая из этих половиц скрипит по-разному, что позволяет нам определить правильность нашего движения.
Все мы сразу же поклонились, забыв о том, что старец слеп.
— Мы благодарны за то, что вы приняли нас в вашей скромной обители, — заговорил Чарльз.
Я нагло осматривала старца, поскольку знала, что он не увидит моего взгляда. Он был одет в брюки и серую теплую кофту. Глаза его были абсолютно белыми. Не мутными, не светлыми, а белыми, словно радужка и зрачок полностью слились с белком.
— Я всегда мерзну, — старец зябко поежился. — Но, если вам жарко, можете загасить пламя в камине, я потерплю.
— Нет, мерсер, — ответил на вопрос Чарльз. — Нас ничего не смущает. Спасибо за беспокойство.
Мерсер — вежливое обращение к старцам, как я поняла из дальнейших разговоров Чака со старцами.
— Присаживайтесь, чай уже готов, — старец вежливо улыбнулся, отвернувшись от нас.
Шел он так, словно и не был слепым, хотя за тридцать лет, наверное, приноровился. В своем доме-то.
Мы опустились на удобный диван, обитый зеленым бархатом, и я заметила, как Лекса нервно теребит подол своего форменного платья.
