— Не надо, малыш, — обеспокоенно вздохнула гора и зашевелилась. — Подожди. Я сейчас.
Владыка Эоллара ошеломленно вскинул голову, не веря, не смея даже подумать о том, что под лавиной мог кто-то уцелеть. Но завал действительно начал стремительно разваливаться на части, выпуская из-под тяжелых, неохотно раскатывающихся в стороны камней гибкое черное тело, покрытое крупной змеиной чешуей, длинный хвост, больше похожий на гигантского питона, узкую треугольную морду со смущенно горящими глазами. А еще — сравнительно тонкую шею и широкие, сведенные вместе кожистые крылья, под которыми совершенно спокойно сидела…
— Эланна! — прошептал растерянный отец, уже не зная, чему верить. Но на сгибе черного крыла действительно сидела живая и невредимая дочь и с несказанным удивлением оглядывала царящий вокруг бардак. — Эланна!
— Отец!
Опомнившись, эльфийка подскочила с удобного места и едва не бросилась со всех ног к родителю. Но вспомнила о чем-то, смутилась, дождалась, пока огромный дракон вернет себе прежний вид, позволила ему взять себя за руку и только тогда подошла. Немного растерянная, потрепанная, но, кажется, невероятно счастливая.
— Ну? — строго оглядела Тирриниэля Белка. — Надеюсь, ты успел сделать ей предложение?
Элиар гадко хихикнул, но Тиль только с достоинством кивнул.
— Стоило так долго ждать, чтобы целовать ей руку и говорить всякие глупости под градом падающих на голову камней! Впрочем, может, один из них все-таки правильно тебя стукнул, раз ты наконец решился. А то я начала бояться, что мы зря сюда явились и распинались про династический брак.
— Эланна еще не дала согласия, — настороженно покосился на ллера Адорраса Тиль.
— Это уже мелочи, — пренебрежительно отмахнулась Гончая. — Главное, что ты про руны ей успел сказать, а остальное переживете. Ради своей пары все можно пережить. Даже резкое усиление собственного дара и неожиданное превращение Торк знает в кого. Правда, Таррэн?
Элиар поперхнулся:
— Ты что… знала, что и Тиль тоже так может?!
— Скоро и ты сумеешь, — пожала плечами Белка. — После того как один из вас едва не зашиб меня крылом в постели, было трудно не понять, к чему идет дело. А поскольку Тиль провел в Лабиринте не один день и тоже многому научился, то это был лишь вопрос времени. Другое дело, что сегодня ему пришлось поволноваться, и окончательное превращение произошло раньше, чем я думала. Все-таки ваш «Огонь» реагирует в первую очередь на эмоции, а его сегодня здорово подстегнули. Но так даже лучше, как мне кажется, особенно потому, что Эланна все-таки уцелела. Кстати…
Гончая повернулась к смущенно улыбнувшейся эльфийке и строго спросила:
— Ты зачем сюда примчалась, дитя природы? Тебе было велено ждать во дворце и носа наружу не казать! Велено было за порталом следить и волков моих отговаривать от опрометчивых поступков. И что в итоге?! Черный, Белый, Рыжий! Где вы, мои наглые звери?! Быстро явились сюда и объяснили, какого Торка вы позволили ей совершать глупости!
От глухо урчащей толпы перевертышей немедленно отделились три проворные тени и буквально прыгнули через всю площадку, едва не отдавив хвост возмущенно рыкнувшему Тиру.
«Спешили… амулет… надо было доставить… опоздали…» — донеслись до пораженного владыки сумбурные мысли перевертышей.
— Ой, Бел, это же я их попросила! — поспешила вмешаться Эланна. — Они возражали, но я так беспокоилась, что уговорила Леинара и сбежала. А они пришли сюда уже за мной. Через портал Элиара.
— Какая же ты… шустрая, — с укором посмотрела на владычицу Белка. — Надеюсь, от Тиля хоть не сбежишь?
Эльфийка очаровательно порозовела и совсем смутилась. А когда перехватила вопросительный взгляд Тирриниэля, смутилась еще больше, виновато покосилась на растерявшегося от таких новостей отца и торопливо мотнула головой.
— Н-нет.
— Тогда ладно, — успокоенно отвернулась Гончая. — Все, больше не ворчу. Раз уж ты смогла растопить замерзшее сердце нашего Тиля, я тебя прощаю.
— Сердце растопила мне ты, егоза, — улыбнулся владыка Л’аэртэ. — Еще шесть веков назад, когда сохранила мой род, дом и сына.
— А как же Эланна? — усмехнулась Белка.
Тиль долгим взглядом посмотрел на свою нежданно-негаданно найденную пару и улыбнулся снова. Только на этот раз — совсем по-другому.
— Она заставила мое сердце снова биться, Бел. И помогла ему по-настоящему ожить.
— Вот это хорошо, — совершенно серьезно отозвалась Гончая. — Все же союз будет надежнее, если мы станем родственниками. Да и с рунами я вам, так и быть, помогу. Таррэну давно не хватает младшего брата… кстати, с вас добрая свадьба, ушастый… нет, Ад, это я не тебе… и чтобы свадьба была что надо! Не такая подстава, как моя последняя!
Ллер Адоррас наконец позволил себе улыбку и крепко, до боли, обнял дочь. Ну, Белка… ну, Гончая… ну, бестия хитрая… что поделаешь, если она и здесь оказалась во всем права? Что можно сказать, раз она давно обо всем этом знала?! Что вообще можно сделать рядом с этой неподражаемой кошкой, у которой все ходы продуманы на сотню шагов вперед?!
Правда, он совсем не ожидал, что все повернется таким образом, но спасителю единственной дочери он был готов доверить все что угодно. Включая дворец, источник, лес, который эти чужаки тоже постарались сберечь. А также свою маленькую девочку, с трепетом взявшую за руку сурового эльфа. И весь свой спокойный мир, который под защитой такого владыки очень скоро по-настоящему расцветет.
При виде бережно обнявшего Эланну отца и ее счастливых глаз Таррэн негромко хмыкнул. Но потом все-таки не выдержал: вытянув длинную шею, прижался к жене как можно теснее и тихонько заурчал. Его тело стремительно поплыло, растаяло, а еще мгновение спустя он уже крепко обнял ее самыми обычными руками и, позабыв обо всем на свете, с наслаждением шептал в маленькое ухо:
— Моя… всегда только моя, Риаррэ илле Л’аэртэ…
— Всегда знала, что драконы жадные, — улыбнулась Гончая. — А еще они невероятно ловко умеют прятать свою настоящую суть. Правда, родной?
Эпилог
— Ну и как тебе? — сощурив голубые глаза, спросила Белка.
Стрегон, облокотившись на перила террасы, неопределенно пожал плечами:
— Кольцо как кольцо. Ничего необычного.
— Значит, ты все-таки заметил?
— Что именно?
— Ты же видел: Тиль отдал Эланне свое кольцо, — повела обнаженными плечиками Гончая. Поправила сбившийся подол красивого платья, в котором ее по первости даже ллер Адоррас не признал, и пояснила: — Для него такой поступок — верх безалаберности. Он никогда прежде не делал столь рискованных и необдуманных шагов.
— Он влюблен. Что в этом плохого?
— Ничего. Зато для наших алиарских друзей его поведение граничит с помешательством. Да и кто в здравом уме доверит женщине свою жизнь и свободу?
