И дальше, как в кино. Музыкант медленно поворачивается к нам, сияет белозубой улыбкой и снимает шапку.
— Hi, guys! — Низко так и с британским акцентом.
Мы покачиваемся, хватаясь за руки.
— Ребята, это Джон. — Суетится Солнцева, избавляя звезду от теплой дубленки. — Джон, это ребята. — Поворачивается к нам. — Эй, так. В обморок не падаем, ладно? А ну, оттаяли!
— Хэ. хэ…хэллоу, — я забываю английский.
Я! Забываю! Английский!
Но он жмет мне руку. Она теплая. Черт, да он настоящий!
А дальше мы с ним реально о чем-то болтаем, устраивая нашу одежду в гардероб. Разговариваем, делясь впечатлениями о мероприятии, пока идем в зал и смеемся, пытаясь найти на карточках приглашений наши имена. Джон усаживается рядом с родителями жениха, а мы, пытаясь прийти в себя, садимся с друзьями за отдельный столик, и празднование начинается.
Никаких конкурсов, о которых предупреждала Зоя. На этой свадьбе царит музыка. Просто шоу талантов какое-то. Поют и играют на инструментах все по очереди: группа «Diverse», брат невесты, бабуля в паре с Джоном и, наконец, он один. Целых три своих песни. К концу исполнения его футболка с надписью «Music is magic» становится сырой, а мои сбиваем чуть ли не в кровь ладони от аплодисментов и срываем голос.
Никто не пьет до умопомрачения, как меня пугали перед мероприятием. Водка не льется рекой. Ее я, вообще, не вижу на столах. А вот бабушка Димы наливает собравшимся за своим столом что-то мутное и подозрительное из большой фляги, отчего дед с гармонью то и дело порывается пуститься в пляс. Но мы оставляем это на ее совести.
Оживленно болтаем с друзьями, когда свет внезапно становится приглушенным, и из динамиков начинает литься медленная мелодия. Сам Дима, взяв в руки микрофон, поет для своей жены и приглашает ее на первый танец молодых.
Вот здесь меня захлестывают эмоции. Как же красиво они движутся в центре зала, где их освещает луч прожектора. Как крепко он прижимает к себе свою Машу. Как поет самые важные строки лишь ей одной.
И у меня голова кружится от нереальности происходящего.
К середине куплета на танцпол подтягиваются родители, за ними другие пары. Тогда я без раздумий беру руку Зайки и тяну ее в этот уютный круг света, где покачиваются в танце уже с десяток гостей.
— Я ведь не танцую. — Сопротивляется она.
— Я тоже. — Притягиваю к себе свою девушку. Самую красивую, (да простит меня невеста), и самую очаровательную в этом зале. — Но мы все равно попробуем. — Подмигиваю. — Тебе понравится. — Уверяю ее.
И мы начинаем медленно двигаться в ритме танца.
Сначала Зоя стесняется, но потом решает довериться мне и расслабляется. Я веду ее, покачивая. Беру в свою руку ее ладонь и переплетаю наши пальцы. Забираю дрожь ее тела, успокаиваю, умиротворяю. Со мной она может ничего не бояться. У нас все получится. Вот так. Все будет хорошо.
Мы танцуем.
И я слышу, как быстро бьется ее сердце. Вдыхаю запах волос, игриво провожу пальцами по спине и опускаю ладонь на талию, а затем немного ниже. И еще ниже. До той границы, где слышится ее смущенный смешок. Тогда возвращаю руку обратно. Прижимаю Зою к себе, до неприличия тесно и больно, впиваюсь подбородком в ее макушку и тону в любимом запахе.
Такая маленькая, что хочется сжать ее и не отпускать. Хочется срастись, переплестись корнями, стать одним целым. Как куколку качаю ее в своих сильных руках. Крохотную женщину, способную подарить океан любви. Застенчивую и страстную девчонку, открывшую мне совершенно новый мир. Открывшую мне нового меня. Мою любимую Зайку.
А когда мелодия стихает и сменяется быстрым ритмом, мы все еще продолжаем двигаться в такт музыке, играющей в наших головах.
— Видишь, — говорю ей на ухо, — нам даже ритм не важен. А ты боялась, что не получится.
Она тихо усмехается и льнет ко мне. Обнимает крепко, проводя руками по спине до самых плеч. Буквально вжимается в меня. Это акт полнейшего доверия. Это признание в любви. А еще тревога. Потому что Зоя считает дни до моего отъезда. Она не говорит об этом, но я ловлю ее беспокойные взгляды на календарь, висящий на стене в гостиной.
И я вкладываю в свое объятие все то же самое: верность, силу, любовь. Она должна знать, что дорога мне. Что я люблю ее сильнее всех на свете. Подхватываю девчонку и отрываю от земли.
Глава 26
Зоя
— Вызывайте скорую! — Вдруг раздается крик в толпе танцующих.
Джастин ставит меня на ноги. Оглядываемся. Все собрались вокруг Солнцевой, которая, стоя в луже воды, держится за живот.
Дима предлагает отвезти ее в роддом на лимузине для молодоженов, Аня отказывается. Пока они спорят, я бегу к столику, чтобы взять телефон и вызвать врачей. Музыканты обрывают мелодию. Все напуганы криками. И в это время я отчетливо слышу, как пиликает мой смартфон.
Достаю. На дисплее незнакомый номер. И не просто незнакомый — международный вызов. Узнаю этот код.
— Какие билеты? Не полечу я никуда, у меня племянник рождается! — Кричит Дима.
Отказываясь от собственного свадебного путешествия в Лос-Анджелес, он решает сам везти Солнцеву в больницу. Они с Пашей осторожно берут ее под руки. Вижу, как Джастин, оказываясь совсем рядом, подхватывает вещи Ани. Маша семенит за ними.
Толпа шумит, а я по-прежнему тупо глазею на экран. Оглядываюсь, чтобы убедиться, что моя помощь пока никому не нужна, и решаюсь принять вызов.
— Алло. — Произношу, отходя в сторону от стола.
В груди неприятно свербит.
— Зоя? — Спрашивает строгий мужской голос.
— Да. — Отвечаю по-английски, потому что внезапно догадываюсь, кто мне звонит.
— Это Ли Реннер. Мы можем поговорить?
— Да. — Во рту пересыхает. — Конечно.
В последний раз оглядываюсь и торопливо выхожу из зала.
Каблуки отчаянно звенят металлическими набойками по зеркальному кафелю фойе. Прохожу мимо маленького фонтана с кучей живых цветов по краям и прислоняюсь к стене за кадкой с раскидистой пальмой.
— Ты все понимаешь, что я говорю? И можешь отвечать? — Тактично интересуется собеседник.
В его голосе нет сомнения, одна лишь решимость, которой двигают горы. Тон безапелляционный, словно он и не спрашивает вовсе, а просто указывает, не оставляя мне выбора.
— Да, сэр. — Прокашливаюсь.
Сердце гулко бьется где-то в горле. Я сто раз представляла, как познакомлюсь с этим человеком, даже надеялась, что однажды он ко мне привыкнет, но вот теперь, слыша его голос из трубки, едва не теряю сознание. Мир сужается до размеров шкатулки, крышка которой грозится с оглушительным треском захлопнуться над моей головой. И это не просто предчувствие, это сродни твердой уверенности.
