Фирмой все это время занимались Эрик и Илья. В фирме дела шли хорошо, но Владислава в то время фирма перестала интересовать вообще. Пришлось уехать вместе с Нелей Викторовной и Даниилу Александровичу, так как у ее тетки случился инсульт, и оставлять одну Нелю Викторовну, несмотря на все ее протесты, в такой момент он не хотел.
За время болезни Ника осунулась. Она постоянно переживала, не скажется ли болезнь на детях, и все уверения Владислава и родителей казались ей просто попыткой ее успокоить. Впрочем, так оно на самом деле и было. Владислав переживал не меньше Ники, только старался, чтобы она этого не заметила. В паническое состояние привел ее визит к Лазареву, когда тот сказал, что ей необходимо лечь в больницу, если ока хочет нормально родить. В тот день Ника плакала до самого вечера и ничего не хотела слышать. На следующий день утром мама и Владислав все-таки уговорили ее. Владислав перезвонил Лазареву. Теперь с Владиславом она виделась два-три раза в день, когда он приезжал, и то в кабинете Лазарева, потому что входить в отделение посетителям не разрешалось. Вечером Владислав по нескольку раз звонил Нике, пытался шутить, отвлечь ее от скверных мыслей, она делала вид, что ей весело…
За время болезни Ники и Алика Владиславу показалось, что он стал глубоким стариком. Неделю, пока у них обоих держалась высокая температура, он практически не спал, в лучшем случае – пару часов в сутки. Потом, когда Алик поправился, у Ники начался бронхит, Влад просыпался каждый раз, когда она начинала кашлять, да и вообще спал, прислушиваясь к каждому ее вздоху, к каждому движению во сне. Днем старался как-нибудь ее развлечь, иногда ему это удавалось, и он был просто счастлив. Но Никин бронхит, как его ни старались лечить, почему-то лечению не поддавался. Настроение у Владислава от этого отнюдь не поднималось. Не радовали и новости, касавшиеся Аси. Ее слабый голос в телефонной трубке как ножом по сердцу резал. Уговорив Нику лечь в больницу, Владислав почему-то надеялся, что станет чувствовать себя спокойней, но это были пустые надежды. В первый же день, оставшись дома без нее, он почувствовал себя еще хуже. Алик был в институте, смотреть на своих телохранителей он уже не мог, с Ольгой и Антоном в последнее время общался тоже только по телефону, боясь заразить корью малыша. Да и напрягать Ольгу своими проблемами он просто не мог. Даниил Александрович был тоже довольно далеко. Попытки лечь и выспаться ничего не дали. После таблетки снотворного Влад проснулся через несколько часов с тяжелой, будто свинцовый шар, головой и настроением, еще больше испортившимся. К тому, что сердце болит уже без перерыва, он привык, и глотал лекарства автоматически. В тот вечер, возвращаясь от Ники, он заехал к ее родителям и просидел у них часов до десяти. Этот визит превратился в успокаивание Людмилы Сергеевны, которая плакала не меньше Ники. На следующий день Владислав вернулся на фирму.
Он пытался уйти в работу с головой, как в раковину. Приезжая в офис часов в одиннадцать, он прерывался в середине дня для того, чтобы съездить к Нике, потом возвращался и снова заставлял себя заниматься делами, часто задерживаясь часов да шести. Он не отвечал на улыбки сотрудников – очки с фотохромными стеклами теперь почти не снимал, а резкая черта между бровями стала для всех вскоре привычной. Даже Эрик и Илья не могли его уговорить съездить хотя бы на обед.
С Аликом и Катей Владислав пытался быть хотя бы внешне спокойным и почти веселым, но ему это плохо удавалось. Они понимали это и, насколько могли, пытались отвлечь от тяжелых мыслей.
Двадцать пятого декабря, когда он приехал к Нике, Лазарев, прежде чем ее позвать, сказал:
– Влад, Асю нужно прокесарить, чем быстрее, тем лучше. Дела совсем плохи.
– Насколько плохи? – Владислав опустил глаза.
– Ты что, мальчик маленький, не понимаешь?! – рассердился Лазарев.
– Понимаю, – Владислав провел ладонью по лбу. – Когда?
– Завтра. А теперь еще одно неприятное известие, только постарайся не впадать в панику. Ваша корь не обошлась без последствий. У одного плода слабеет сердцебиение. Я бы тоже порекомендовал…
– А наркоз? С таким кашлем? – Владислав побледнел.
– По стой, батька, не паникуй, – Лазарев попытался его успокоить. – Посидите с ней сейчас, поболтаете, а потом сделаем УЗИ и посмотрим. Может быть, все обойдется. Проведем стимуляцию, все будет нормально.
– Ты ей хоть ничего не сказал?
– Конечно, нет. Ты тоже ничего не говори. Я сказал, что УЗИ нужно сделать плановое. Я перезвоню тебе, в обед ты все равно приедешь. Да, кстати, твои киски знакомы?
– Знакомы, а что?
– Просто сегодня Ника шла мимо интенсивной терапии и увидела Асю. Там дверь была открыта. Они почирикали минут пятнадцать, прежде чем я их увидел.
– Знакомы и дружат. Не думаю, что на Нику все, что она увидела, произвело хорошее впечатление. Она очень за Асю переживает.
– Ну да, я совсем забыл, что у вас семейка по прикольному типу. Я и мои скво. Объясни ей, что переживать нельзя.
– Брось свои шуточки, – устало произнес Владислав. – Никакая она мне не скво. Вышло так. Узнал – как-то паскудно на душе стало: одна девчонка, кроме деда, никого нет, дед старый, теперь и помер уже… Да и я ей нужен был только на один раз, чтоб забеременеть.
– Она тебе что, так сразу и сказала?
– Нет. Потом. Просто мы тогда с Никой на грани развода были, ушла она от меня. Вот черт меня и попутал, тем более что она и не против была. Ладно, это все теперь по боку. Валер, все карантинные сроки прошли. Дай я с ней увижусь. Хочешь – сегодня, хочешь – завтра.
– Сегодня вечером. Кстати, – Лазарев пристально посмотрел на него, – если она… сам понимаешь, на что идем… Что с ребенком будет?
– Мы заберем.
– Влад, мир тесен, а если узнает кто?
– Плевать. Я этому ребенку отец, – Владислав снял очки и так посмотрел на Лазарева, что тому стало не по себе.
– Ну ладно, не сердись. Я сегодня дежурю, свожу тебя к ней вечером.
– Я не сержусь. Я просто уже смертельно устал.
– Ты еще и похудел, а вид у тебя такой, будто ты у разрытой могилы стоишь.
– Отстань. Это не смешно. Кто Асю кесарить будет?
– Головацкая и Онищенко. Ребята толковые. Бригада анестезиологов хорошая будет. А я побуду на подстраховке.
– Хорошо, а теперь позови половинку мою.
Лазарев ушел, а Владислав остался сидеть в его кабинете, обхватив голову руками. Ему было так страшно, как не было страшно давно, но нужно было не подавать виду, хотя бы из-за Ники.
Глава 86
Когда Ника вошла в кабинет Лазарева, Владислав улыбнулся ей так, будто все в порядке и ничего страшного не происходит. Он обнял Нику, нежно поцеловал и спросил:
– Как дела у моей девочки?
– По-моему, я меньше кашляю. Сегодня ночью почти не кашляла.
