– Мы можем войти? – спросил Мануэль, подталкивая впереди себя Дженни. – Ветер уж слишком свеж. Моя жена Дженни, – представил он ее.
Мануэль не знал, знакома ли прислуга с настоящей женой Сэмюела, и на всякий случай приготовил историю о своем вдовстве и повторной женитьбе.
Простой добротный дом оказался вполне уютным и теплым. Дубовая мебель внушала чувство спокойной уверенности, бронзовые ручки на дверях блестели, на дубовой обшивке стен – ни пылинки. Дженни подошла к камину, блаженно протянув руки к огню.
– Добро пожаловать в Фаулерс-Коув, – краснея от смущения, сказала горничная. – Мы получили сообщение о том, что хозяин умер во время чумы. Мы думали, и вы тоже.
– К счастью, меня миновала сия печальная участь. Не бойтесь, я готов предъявить документы, удостоверяющие мою личность. Не хотелось бы, чтобы недвижимость попала в чужие руки, верно? – Мануэль многозначительно подмигнул смущенной служанке и потрепал ее по щеке. Дженни наблюдала за «мужем» с неодобрением. Ей казалось, что почтенный эсквайр не должен вести себя так вольно, заигрывая со служанкой едва ли не с первых минут знакомства.
Не прошло и часа, как едва ли не каждый житель Фаулерс-Коув, преодолев крутой подъем, заглянул в дом, чтобы познакомиться с новым хозяином. Отдавая должное Мануэлю, Дженни не могла не признать, что он вел себя как заправский джентльмен. Впрочем, если вспомнить обстоятельства их знакомства, удивляться было нечему – в Мануэле погиб великий артист.
– Бедняга Ричард, такая утрата, – скорбным голосом повторял он. Золотые часы бедняги Ричарда здорово смотрелись на его же золотой цепочке, торчащей из жилетного кармана Мануэля. – Я больше не мог оставаться в городе. Эти печальные воспоминания невыносимы! Я срочно продал дело и отправился сюда.
Речь его была встречена одобрительно. Пока все шло так, как задумал Мануэль.
Но как бы ни наслаждался Мануэль новым статусом, тихая, словно стоячее болото, жизнь деревушки вскоре стала действовать ему на нервы. У покойного владельца дома имелся богатый запас французского вина в кладовой, в нем Мануэль и топил скуку.
Дженни полюбила этот дом на скале. Мебель, которую привез Мануэль из Лондона, отлично вписалась в обстановку, добавила ей элегантности и шика. Старинный клавесин, в числе прочего, вызывал у жителей деревни большой интерес. Дженни пришлось объяснить им, что инструмент принадлежал ее покойной сестре, чтобы оправдать свое неумение играть на нем. Но свою жизнь в качестве жены Сэмюела Фаулера Дженни никак не могла назвать счастливой. По мере того как опустошался винный погреб, Мануэль становился все мрачнее и все чаще впадал в ничем не объяснимую ярость.
Порывистый ветер бил в ставни, душераздирающе завывал в трубе.
– Принеси мне еще одну бутылку вина! – заплетающимся языком потребовал Мануэль и, когда Дженни не отреагировала, стукнул кулаком по столу, перевернув миску с айвовым компотом.
– Хватит с тебя.
– Не принесешь? Тогда я позову Бесси. Она-то всегда готова услужить.
Мануэль скабрезно усмехнулся. Дженни внутренне сжалась – не потому, что ревновала его, – Бесси была совсем молоденькой невинной девушкой, чистой и наивной, и ей было искренне ее жаль. По собственному опыту Дженни знала, как трудно служанке противостоять хозяину. Особенно такому, как Мануэль.
– Оставь ее в покое! У нее есть жених.
– Да я ее и не трогал. Пока. Но что делать, если ты стала бесчувственной, как бревно. Наверное, здешний климат так дурно на тебя влияет. Или этот богатый ублюдок всю страсть из тебя выкачал. – Мануэль, покачиваясь, подошел к кушетке – там у камина вязала Дженни. – Пошли в спальню, может, сегодня мне и тебя хватит.
Первым побуждением Дженни было ударить Мануэля по лицу, но, подумав о ладной румяной Бесси, которая за стенкой, напевая, мыла посуду, она сдержалась.
– Чего ты хочешь от меня?
– А ты не понимаешь? Я хочу того, что когда-то получал от тебя! – Мануэль грубо схватил ее за грудь, ущипнул за сосок так, что она вскрикнула от боли. Рывком расстегнул лиф платья.
– Прекрати! Что, если Бесси войдет?
– Ну а если и войдет, что за беда? Для нее же лучше и для мужчин, с которыми она будет спать. Ну давай, не вредничай. Ты знаешь, у меня было много женщин, но ни одна не удовлетворяла мое тело и мою душу так, как умеешь это делать ты.
Дженни замерла. Сегодня его поцелуи были не грубыми и требовательными, как обычно, он был ласков с ней, нежно касался губами ее шеи, нашептывая на ухо всякую любовную чепуху. Он достал ее грудь, словно спелый фрукт, любуясь ею, целуя ее с почтением, словно руку мадонны. Увы, он не смог разжечь в ней страсть. Дженни втайне молила о том, чтобы вино помешало ему дойти до конца, чтобы он уснул, так и не овладев ею. Последнее время пьянство серьезно начало сказываться на его мужской силе, но Дженни это было даже на руку.
– Ты больше не любишь меня? – спросил он наконец с болью в голосе. В его взгляде не было ни гнева, ни ярости, только упрек и боль.
– Другие мужчины, Мануэль, испортили то, что было между нами.
– Этого нельзя испортить! Нам было хорошо вместе. Боже, как нам было хорошо! – Он нежно прикоснулся к ее щеке. – Я больше тебя не возбуждаю? Мои чувства остались прежними.
– Зато мои изменились.
Мануэль отшатнулся, ее честность больно ранила его. Шатаясь, он отошел к камину. Его мечта превратилась в ничто! Победа оказалась пирровой. Ему не нужен был этот дом с его уютом и статус уважаемого человека без ее любви! Будь прокляты те ублюдки, что наряжали ее в шелка и бархат! Будь прокляты те, кто украл у него мечту! Он держал в плену ее тело, но душа Дженни, предательница, ускользнула от него. Теперь ему оставалось только искать утешение на дне бутылки. Дженни не стала его останавливать.
Вдруг им обоим послышалось, что кто-то стучит за дубовой обшивкой возле камина. Испуганные, они посмотрели друг на друга.
– Эсквайр, это вы? – послышался приглушенный голос где-то внутри стены. Стук становился настойчивее и громче. – Эсквайр, Джем Картер серьезно ранен. Впустите!
Мануэль сделал Дженни знак молчать, а сам подошел к стене. Хмель соскочил с него мгновенно.
– Кто ищет эсквайра Фаулера? – спросил он чуть хрипловатым от выпитого вина голосом.
– Скит и Уоррит, – ответил кто-то за стеной.
Мануэль, пытаясь отыскать секретный механизм, открывающий дверь, заметил резную кнопку в центре рисунка. Он нажал на нее, и панель повернулась.
Перед ним предстали два изумленных моряка.
– Где эсквайр Фаулер? – сердито спросил один из них. – И кто она такая? – указал он пальцем на Дженни.
– Моя жена. У вас неприятности?
– Вы еще спрашиваете? Не говорите мне, что ничего не знаете!
