— Ну, ты все же полегче, это не «Запорожец» все-таки. Как-никак — «девятка», — обижено заметил Бес.
— Тоже мне машина.
— Какая есть.
— Ничего, скоро новую купишь, — подбодрил Рембо.
— Сразу же, — согласился Рома.
— Так, что у тебя?
— Дела у нас чики-пики.
— Конкретней.
— Скиф купился. Отобрал четверых бойцов для штурма «Левиафана». Я в их числе. Похоже, сегодня уделаем твоего Прохора.
— Попробуйте…
— У него точно в сейфе двести штук есть? А то я тогда так, навскидку, брякнул, чтоб тебя расшевелить.
Рембо усмехнулся:
— Есть, есть.
— Это хорошо.
— Только я сомневаюсь, чтобы Прохору вы смогли крылья припалить. У него охрана — не опера бывшие пополам со студентами-двоечниками.
— Ты на что это намекаешь?
— Я намекаю? — искренне удивился Рембо.
— Ну не я же…
— Какие намеки? Я прямо говорю! Из вашей пятерки только Скиф чего-то стоит, да этот кореш его, Костя, ствол умеет держать.
— Ты скажешь! Я по стрельбам грамоты даже получал, — недовольно похвастался Бес. — В мусоровке тоже чему-то учат. Не сомневайся…
— Водяру стаканами хлестать.
— Не только, — не согласился Бес. — Майкл с Гераклом тоже не лохи полные. Не пальцем деланные ребятишки. Плюс элемент внезапности… Хана твоему Прохору.
— Ну, ну. Посмотрим. Супермены.
— А то. Поехали, время уже полвосьмого. Пора первую партию денег забирать. Ты звонил — он собрал деньги?
— Звонить зачем?
— Может…
— Не может! Сказано два дня — значит, два. Куда ему деться?
— Завидная уверенность, — покачал головой Рома. — Мне б такую.
— Сегодня к восьми должны быть все до копушки, — не обращая внимания на ироничный тон напарника, продолжил Рембо. — К тому же у него есть свой резон подсуетиться, он штучек двадцать — тридцать с этой темы себе уже отхватил, верняк. Я видел, как у него глаза горели. Быстро соображает парнишка. Скиф так и не научился в людях разбираться. Все больше на мораль надеется, до сих пор не понимает, что главные у человека стимулы — материальные.
— Ты че, это о Сене? Я сам его пять раз на подставах пытался поймать — честно дела ведет. Даже как-то странно.
— Вел.
— Вел?
— Да, вел. Не путай временные формы глагола, Рома. До определенного момента. Сейчас он считает, и правильно считает, что Скифу кранты. Как у человека умного, у него возникает резонный вопрос: «Почему бы ни поживиться напоследок?» Ведь риска практически никакого нет. В любом случае, как дело ни обернется, все спишется на заваруху. Типичная шакалья логика.
— Здраво ты, Рембо, рассуждаешь. Грамотно. Красиво, можно сказать. — Рома повернул ключ зажигания — завел двигатель.
— А то! Кому баблец, а кому звиздец…
Бес тактично промолчал. Он оба дня неотступно следил за Рембо и увидел, что сегодня Мельники сняли наблюдение. Значить это могло только одно — они приняли решение. Нетрудно предположить, какое. Теперь рядом с Рембо ходит смерть. Надо быстро хватать свои деньги и отваливать, иначе эта старуха может махнуть косой поразмашистей. А в самый радостный момент — в момент получения кучи денег — это очень неприятно. Можно даже сказать, несправедливо и обидно.
«Девятка» плавно припарковалась возле подъезда Сени.
— Вытряхивайся, Бес.
— А мне зачем? Сам не донесешь, что ли?
— Пошли, подстрахуешь в подъезде.
— Лады, как скажешь, с тобой так с тобой, — Рома с готовностью покинул машину. — Скифа боишься?
Рембо неопределенно хрюкнул, но промолчал.
— Абсолютно напрасно. Ему сейчас не до своего бухгалтера. Он в данный момент натирает волыну маслом, снаряжает магазин.
У Беса было приподнятое настроение. Через считанные минуты он получит сто штук зелени. Это же совсем другая жизнь открывает свои объятия. Горизонты раздвигаются и в этом мире доступным становится не просто все, а абсолютно все… А через несколько часов еще сто тысяч… С тридцатником, полученным от Савельева, это получится двести тридцать кусков. Вот это деньжищи! Даже дух захватывает…
— Стой там, — Серега показал напарнику на нишу с мусоросборником, между шестым и седьмыми этажами. — В случае чего, сам знаешь что делать.
— Где? — не понял Рома.
— За вон той толстой трубой!
— Будет исполнено.
Бес послушно кивнул и спрятался. Счастливая улыбка блуждала на его лице.
Рембо взглянул на часы — девятнадцать пятьдесят восемь — и нажал кнопку звонка. Дверь открылась. Он улыбнулся бледному Сене:
— Точность — тютелька королей.
— Здравствуйте.
— Здорово, здорово! — Савельев с видом хозяина перешагнул порог.
Алексей посторонился, пропуская опасного гостя. Серега уже знакомой дорогой, не разуваясь, прошел на кухню:
— Все путем?
— Угу. Кофе?
— Сегодня обойдусь. Не беспокойся. — Сергей уселся на табурет. — К тому же он у тебя оставляет желать лучшего.
— Я купил другой.
— Для меня специально купил нормальный кофе? — Рембо смерил бухгалтера удивленным взглядом.
— Да.
— Молодец. Но ответ все равно «нет». Деньги собрал?
— Уаага, — промямлил Сеня и дрожащей рукой положил на стол газетный сверток.
— Здесь все?
— Да, как вы говорили — двести.
— Посмотрим.
Рембо распотрошил газету. Пачки стодолларовых банкнот, стянутые резинками, расползлись зеленой змеей по столу.
— Хорошо считал, все точно? — Серега большим пальцем с треском прошуршал каждой пачкой — «кукол» не было.
— Да все точно, я несколько раз пересчитывал.
— Несколько — это сколько?
— Три.
— Три это лучше чем два, но хуже чем четыре. Ошибки, значит, быть не может?
— Нет.
— Вот и славно, — Рембо неторопливо завернул деньги в газету и небрежно бросил в целлофановый пакет. — Слушай меня теперь внимательно.
— Слушаю внимательно, — еле слышным эхом отозвался Сеня.
— Я тебя и твою семью не трогаю. Все честно, ты меня не подвел, я свое слово тоже сдержу. Никто никому ничего не должен. Края. Живи спокойно.
— Спасибо, — пролепетал бухгалтер.
— Эти бабки, — Савельев потряс пакетом, — законно мои. Скиф твой развел меня и это — обратка. Закон сохранения. Помнишь такой?
