Книга Позволь мне любить тебя - Бриттни Шахин

— И это стало романом второго шанса. — Только в реальной жизни у нее не было такого шанса. — Теперь ты винишь его в ее смерти? — Если бы он был честен с ней с самого начала, она бы, скорее всего, выжила. — Значит ли это, что ты хочешь отомстить? — Разве прошлое не осталось позади?

— Бьянка написала тот конец, о котором мечтала, потому что действительно любила его. Надеялась, что когда-нибудь у нее будет еще один шанс с ним. — Он опустил глаза, словно представляя себе слова сестры. — Последняя строчка в ее рассказе — слова, которые парень сказал девушке много лет спустя, когда они встретились: «Позволь мне любить тебя. Если ты дашь мне второй шанс, я всю жизнь буду доказывать, что достоин его».

— Это было первоначальное название ее истории. — Я грустно вздохнула, когда он открыл глаза. — «Позволь мне любить тебя».

— Так что, как бы мне ни хотелось убить его, я знаю, что она никогда бы этого не одобрила. А он был готов умереть, чтобы я мог убить Алису. — Энцо тяжело вздохнул, взял у меня вино, затем поставил оба бокала. — Так что нет, я проявлю милосердие еще раз. — Его жесткая челюсть расслабилась, а взгляд смягчился. — Я люблю тебя, и после сегодняшнего дня я понял, что наконец-то готов двигаться вперед.

— Ты наконец-то готов позволить мне любить тебя, — прошептала я, скорее утверждая, чем спрашивая, зная, что эти слова теперь имеют новый смысл для него. Для нас.

— Да, — твердо сказал он и, поднявшись, обхватил меня за плечи, соединив мои запястья за своей шеей.

— Тогда, может быть, перейдем к эпилогу?

— Не знаю, думаю, у нас есть еще одна глава, прежде чем мы до него доберемся.

— Мой шеф-повар. Мой герой. И мой писатель. Ты владеешь словом, как и она. — Я придвинулась к нему ближе, чувствуя, как его тело отвечает мне.

— Мм… — Он почти поцеловал меня. — Единственная история, которую я хочу написать, — это наша.

Глава тридцать шестая

Энцо

Мы занимались любовью. Нежно и медленно. Чувственно и страстно.

Ее шепот «я люблю тебя», когда я погрузился в нее, освободил в моей груди такие эмоции, о которых я и не подозревал.

Но сейчас, когда моя девушка была обнажена и путалась в простынях на моей кровати в отеле, я был готов взять ее так, как я знал, что она хочет. Горячо и грязно.

— Мы пропустили несколько баз, пока делали это медленно. — Она провела языком по линии губ, обводя ногтем возбужденный сосок.

— Я никогда не играл в бейсбол. Не знаю правил. — Я взял в руку свой тяжелый член, поглаживая себя и готовясь к новому заходу. Я дал себе десятиминутный перерыв. Холодный кусок пиццы, запитый вином, как энергетическая подзарядка. Я уже готов был присоединиться к ней, но тут на тумбочке зажужжал телефон, и ее взгляд устремился в ту сторону. — Не обращай внимания.

— Это может быть важно. — Она перевернулась и взяла телефон. — Это сообщение от твоего брата.

Я вздохнул.

— От кого?

Она прочитала уведомление.

— Алессандро, и там написано: «Ты спросил ее?»

Черт. Я бросился на кровать и одним быстрым движением выхватил телефон из ее руки.

— Что спросил? — Она захихикала, пока мои пальцы бегали по клавишам, чтобы ответить.

Я: Еще нет. И ты чуть все не сорвал.

Я: Клянусь, для человека, который утверждает, что у него нет сердца, у тебя оно самое большое из всех.

Я положил телефон на комод и выключил звук, как и должен был сделать раньше, а затем снова сосредоточился на прекрасной женщине на моей кровати.

— Итак… — Она прислонилась спиной к изголовью кровати и сидела прямо, придерживая простыню, чтобы скрыть свою наготу. — О чем ты хочешь меня спросить?

— Ну… — Я пристроился рядом с ней на кровати, взялся за простыню и освободил ее из ее хватки, чтобы видеть ее.

Мягкая, нежная кожа, по которой хотелось провести губами. Возбужденные соски. Набухший от наших занятий клитор, который я хотел попробовать на вкус уже во второй раз за сегодняшний день. А ее рот… Боже, как я хотел поцеловать ее, чтобы наши дыхания стали единым целым.

Она закусила губу, и я потерял себя в этом моменте, просто наслаждаясь ее видом. Она протянула руку и провела пальцем по крыльям татуировки ангела-хранителя на моей груди.

— О чем ты хочешь меня спросить?

Я взял ее за запястье, поднес ее руку ко рту и поцеловал ладонь, не сводя с нее глаз.

— Не заставляй меня ждать. — Она притворно надулась. — Обещаю, что буду вести себя хорошо, если ты мне скажешь.

Она извивалась из стороны в сторону, двигая бедрами, а я смеялся, зная, что она не хочет быть хорошей. Моя шалунья хотела почувствовать тяжесть моей руки на своей попке. Жжение, которое я потом успокаивал рукой и целовал. И мои яйца сжались от предвкушения.

— Комната для гостей, когда ко мне будет приезжать семья, должна быть далеко от нашей спальни, — сказал я. — Например, на другом конце района, чтобы они не слышали, как ты выкрикиваешь мое имя.

— Правда? — Она улыбнулась, когда я опустил ее руку и расположил ее между бедер, побуждая ее прикоснуться к себе.

Ее глаза скользнули вниз между нами к ее киске.

— Потрогай себя. Покажи мне, что ты делала последние четыре недели. Покажи мне, как ты себя удовлетворяла.

Я отпустил ее руку, чтобы покрепче ухватиться за член, сел на пятки и стал смотреть, как моя женщина проводит пальцем по губам, раздвигая для меня свою киску.

— Вообще-то, я себя не трогала, — прошептала она, и я затаил дыхание от ее слов. — Сегодня ночью я впервые кончила после Нью-Йорка.

Я не мог сказать о себе то же самое.

— Значит, ты можешь быть хорошей, как я посмотрю.

— Я так понимаю, ты был плохим мальчиком? — Она улыбнулась, продолжая трогать себя.

— О, я был чертовски ужасен. — Я усмехнулся, отпуская свой ствол. — Я дрочил по меньшей мере три раза в день. В свое оправдание скажу, что ты дразнила меня целый месяц. И я не мог перестать думать о том, что этот маленький шаловливый ротик возьмет каждый дюйм моего члена. — Я отвел ее руку в сторону, чтобы потрогать ее самому, и обнаружил, что она вся мокрая. — И как я мог забыть, какая ты упругая и вкусная здесь внизу?

— Ты играешь грязно и пытаешься отвлечь меня от вопроса, который ты еще не задал. —