делая на меня шаг, — Ты меня вынудила! Или что, а, малышка?! Я сделал это не так, как ты нарисовала в своем воображении из сахарной ваты?!
Звонкий удар пощечины заставляет стайку птиц неподалеку резко взлететь, но я на них не смотрю, хотя с детства недолюбливаю птиц (когда-то на меня напала курица). Алекс забирает все внимание на себя, потому что я прямо нутром чую: зря я это сделала. Очевидно так и есть. Он тяжело дышит, голову, которая от удара отклонилась, так и не повернул на меня, а уставился в пол. Снова его желваки играют покруче любого рок-музыканта, таки отбивая бешенный ритм, а мне почему-то страшно. Я вроде и знаю, что он меня не тронет, но все равно…мне немного не по себе. Вдруг он окончательно психанет и, нет-нет, да и врежет?
— Амелия… — рычит сквозь зубы, медленно поднимая на меня взгляд, — Еще раз это сделаешь, ты пожалеешь. Я выебу тебя так жестко, что ты ходить не сможешь. И сидеть тоже.
— Пошел ты! — пытаюсь храбрится, сжав себя руками, — То, что было в машине, больше не повторится!
— Еще как повторится. Хочешь отношений?! Ты их получишь!
— Не хочу я никаких отношений! — ору прямо в голос, тяжело дышу и смотрю на него волком.
Алекс молчит. Снова молчит и наблюдает за мной, как будто шок словил, но в следующий миг вдруг начинает смеяться. Теперь моя очередь стоять и втыкать, как дуре, и все равно, когда он делает шаг на встречу — я делаю от него. Не смотря на свое бедственное положение…
— Не хочешь, говоришь? — вкрадчиво интересуется, делая еще шаг.
Я хмурюсь.
«Что он задумал?!»
Какая-то больная игра. Он на меня — я от него. Но главный вопрос, почему я поддаюсь?! Снова отступаю…
— Не хочу, — неуверенно мотаю головой, осторожно осматривая его внушительную фигуру.
«Не нравится мне это все…»
Еще шаг — мой не заставляет себя ждать.
— Ты меня боишься?
— А надо?
— Я тебя никогда не обижу.
Усмехаюсь и киваю, вспоминая все те разы, когда он меня «обижал».
Шаг — мой.
— Даже несмешно.
— Не веришь?
— Мне кажется, что это твое любимое развлечение.
— Ты ошибаешься. Есть развлечения получше.
Шаг — мой.
Я щурюсь.
— Считаешь себя остроумным?
— Вполне. А ты?
Шаг — мой.
Алекс тихо цыкает.
— Не вижу проблемы. Ты этого хотела…
— Вот именно. Я этого хотела. В прошедшем времени.
— Десять минут назад все было иначе.
— Еще раз повторяю: это наваждение.
— Это называется иначе.
Шаг — мой.
— И как же?
— Страсть, котенок. Это называется страсть.
— Терминология не меняет сути.
— Правильно. Это лишь слова.
— Что ты делаешь?!
— А что я делаю?
Усмехается, делая еще шаг, а когда я делаю свой, он становится последним. Упираюсь спиной во что-то шершавое и холодное, но у меня нет сил посмотреть, что именно это такое — я не смогла бы отвести от него глаз, даже если бы за моей спиной взрывались города. Алекс, словно довольный хищник, загнавший свою добычу в ловушку, упирает руку чуть выше моей головы, как тогда на балконе нашего дома, и улыбается.
— Знакомая позиция, не так ли?
Если честно, то я почти рыдаю. Сжав себя руками, опускаю глаза в пол, хмурюсь, а потом вдруг тихо шепчу, не узнавая свой голос — это на меня совсем не похоже…
— Пожалуйста…я хочу уйти.
Алекс молчит на этот раз достаточно долго, но потом убирает руку, и мне становится легче дышать. Правда ненадолго. Он до странного бережно кладет ее под низ подбородка и поднимает лицо на себя, как всегда любит делать. В этот момент случается то, что заставляет меня покраснеть — моя слеза падает на его татуировку, а он хмурится.
— Ты плачешь?
Из груди вырывается самопроизвольный писк, и я пытаюсь отстранится, но Алекс не позволяет. Сгребает меня в охапку и обнимает, а я…черт, не могу сдержаться и начинаю рыдать, как конченная дура. Мне кажется, что хуже просто быть не может, что сейчас он посмеется над глупой малолеткой, развернется и уйдет, а он…черт, он мне нужен. Я вцепляюсь ему в футболку изо всех сил, но Алекс и не пытается отстранится — он крепче обнимает, положа голову мне на макушку и молчит.
Не знаю, сколько это продолжается, но не думаю, что очень долго. Этот эмоциональный всплеск достаточно быстро проходит, и я успокаиваюсь, отстраняюсь, но в глаза ему так и не смотрю. Продолжаю изучать его черные кеды и свои пальцы в шлепках, и его это снова не устраивает. Алекс притягивает меня к себе, обнимает бережно, на этот раз я в этом уверена, а потом шепчет.
— Посмотри на меня.
Медлю. Волнуюсь. Но смотрю. И я наконец-то вижу в его глазах то, что так хотела, но уже не надеялась увидеть — чувства.
— Чего ты боишься? — дергаю плечами, на что получаю улыбку, — Не ври. Знаешь. Говори со мной, Амелия, я не умею читать мысли. Всегда говори со мной…
Алекс приближается и слегка касается моих губ, а потом тихо шепчет.
— Чего ты боишься?
— Тебя.
— Я тебя не обижу, — снова касается губ, правда уже дольше, — Знаю, что вел себя, как мудак, но мне сложно подпускать кого-то ближе.
— И что тогда изменилось?
— Не знаю, но что-то изменилось, — еще одно касание, — Я не готов тебя отпустить.
Я слегка дрожу. Он точно в прошлой жизни был, если не Люцифером, то змеем-искусителем. Мои глаза сами собой закрываются, а тело пробирают уже давно знакомые мурашки. Я. Не. Могу. Сопротивляться. Он только утрирует все мои чувства, продолжая мягко целовать.
— Я знаю, что сделал тебе больно, — хрипло шепчет, а я только киваю, не в силах и слова вымолвить, — Больше этого не повторится. Даю тебе слово. Чего ты хочешь?
— Я хочу…тебя.
— Это понятно, — смеется мне в губы, а потом слегка отстраняется и проводит внешней частью ладони по щеке, — Ты уже меня получила, но нам нужны границы.
«Ну конечно…сраные границы!» — вздыхаю и закатываю глаза, а когда он начинает смеяться уверенней, устало на него смотрю.
— Снова твои границы. Ну хорошо, расставляй.
— На этот раз они тебе понравятся.
— Удиви меня.
— Никаких третьих лиц не будет.
Хмурюсь.
«ЧТО?!»
Но Алекс не шутит. Он уверенно пожимает плечами, отгибает уголки губ и неожиданно достает свой телефон. Я наблюдаю, как коршун — ни разу его вблизи не видела. Не сказать, что я сильно пыталась, но все равно…Алекс бросает на меня взгляд с легкой улыбкой, но сразу опускает его в экран, где в телефонной
