крайней бедности», разоренные македонской войной. Поступок Афин вызвал возмущение. Оропцы пожаловались в Рим, сенат поручил разбор дела городу Сикиону, который присудил афинян к штрафу в 500 талантов в пользу Оропа. Афиняне, впрочем, добились от Рима снижения штрафа до 100 талантов, да и тех, по-видимому, не уплатили[194].
Декрет из Краннона в Фессалии (BCH LIX, 1935, стр. 39) говорит о том, что из-за войн город влез в долги, которыми истощаются уже много времени (ἐπειδεὶ ἁ πόλις ἐν δανείοις πλεόνεσσι ὑπάρχει διὲ τὸς πεστάντας αὑτᾶ πολέμος, καὶ χρόνος εἴδε πλέονας ἕλκονται τὰ δάνεια).
При неустойчивости экономики случайный неурожай мог стать бедствием. В надписи 175/4 г. восхваляется патриотический поступок купца, который закупил 1500 метретов масла, чтобы отвезти его в Понт, продать там и привезти хлеб, но, узнав по пути, что в Аттике неурожай на оливки, он отказался от своей спекуляции и распродал свое масло в Аттике (Syll.3 640).
Обеднение Греции и неустойчивость существования вели к падению рождаемости и уменьшению народонаселения, о чем свидетельствует приведенное выше сообщение Полибия. Оно подтверждается и эпиграфическими данными. Тарн[195] подобрал данные о греках, получивших между 228 и 200 гг. милетское гражданство. Для 79 из них сообщаются подробные данные о составе семьи: у них в общей сложности 118 сыновей и 28 дочерей. Низкий процент дочерей объясняется тем, что в трудные времена предпочитают вырастить сына, будущего добытчика, а дочь подбросить. Посидипп, писатель III в., в одной из своих комедий (Hermaphr., frg. 11) формулирует даже как бы правило: «сына выращивает всякий, даже если он беден, дочь же подбрасывает даже богатый». Из числа около 600 семей, о которых имеются сведения в дельфийских надписях II в., только 1% имеет двух дочерей. Конечно, в общем количество сыновей и дочерей уравнивалось с течением времени; но уменьшение численности населения в целом не подлежит сомнению.
Относительно более высокий уровень жизни, достигнутый в первый период эллинизма, сохранялся в среде богатых людей, но масса населения разорялась и беднела. Некоторое представление об уровне жизни городского населения дают дошедшие до нас подробные отчеты иеропеев, руководителей делосского храма Аполлона, от конца IV в. до примерно 170 г. Эти отчеты содержат весьма точные материалы, из года в год, о ценах на различные товары и предметы широкого потребления и о размере оплаты различного рода труда – от поденщика до архитектора. Можно проследить по этим отчетам колебания цен и уровня жизни трудящихся. Составленные Ф. Гейхельгеймом[196] таблицы не позволяют делать обобщения, касающиеся всего эллинистического мира. Несмотря на некоторое единство экономики, было бы неосторожно усматривать прямую связь между колебаниями цен на Делосе, в Египте и в Уруке. Но поскольку Делос занимал центральную позицию в Элладе, можно данные, касающиеся Делоса, во всяком случае использовать и для близлежащих греческих областей.
На основе несколько уточненных данных Гейхельгейма Ларсен[197] исчисляет расходный бюджет семьи из мужа, жены и двух малолетних детей в начале II в. до н. э. в 433 драхмы в год; при этом он исходит из годовой нормы потребления пшеницы для мужчины 71/2 медимнов по 10 драхм, для женщины– 51/2 медимнов; кроме пшеницы, стоимость других видов пищи (ὀψώνιον) принята Ларсеном для мужчины 55 драхм, для женщины – 43 драхмы; наконец, мужчине и женщине ассигнуется по 25 драхм на одежду. Расход на ребенка (не грудного) принимается в размере половины расхода на взрослого мужчину. Никакие другие расходы, кроме хлеба, ὀψώνιον и одежды, в этом бюджете не предусматриваются, хотя, конечно, должны были быть расходы на жилье, культовые потребности и т. д. Жалованье храмового служителя (надзиратель, писец, герольд и др.) в это время колеблется от 60 до 130 драхм в год. Очевидно, такой служащий должен был иметь посторонние заработки, чтобы прокормить и содержать даже только себя, ибо стоимость содержания взрослого мужчины составляла тогда 155 драхм; жена должна была изыскивать другие средства для себя, а детей прокормить было нечем.
Конечно, все эти выкладки слишком абстрактны, жизнь вносила в бюджет бедняка какие-то практические коррективы, благодаря которым население, хотя и на более низком уровне, кое-как поддерживало свое существование. Во всяком случае заслуживает внимания, что согласно элевсинской надписи 329/8 г. (IG II2, 1672) на содержание раба тратилось 3 обола в день, или 180 драхм в год – больше, чем получал жалованья храмовый служитель во II в.
Хозяйственный упадок многих городов Греции античные и современные авторы объясняли внешними причинами – военными неурядицами. Мы видели, какую громадную добычу вывез из Греции Фламинин. По исчислениям Ларсена (ук. соч., стр. 323), добыча, вывезенная из Греции римскими полководцами от Фламинина до Эмилия Павла и Аниция, и наложенные на греческие города контрибуции составляют в общей сложности громадную цифру в 81 830 336 денариев. А ведь в эту цифру входит только добыча, зарегистрированная в источниках, и притом только римская, не считая добычи римских союзников в Греции и громадных разрушений, причиненных войнами. Да и мирное пребывание римлян в Греции обходилось населению недешево. В надписи 117 г. политархи г. Лета в Македонии выражают особую благодарность М. Аннию за то, что он не мучил городов расходами на содержание войска (ὀψωνίοις, Syll.3 700).
В часто цитируемом письме к г. Ларисе (Syll.3 543) Филипп V пишет, что, как ему доложили, «и ваш город из-за войн нуждается во многих жителях»; он поэтому предлагает даровать право гражданства проживающим в городе фессалийцам и вообще эллинам; «это будет полезно и мне и городу и земля будет лучше обрабатываться». Так как граждане Ларисы, хотя беспрекословно исполнили распоряжения Филиппа, кое-кого все же исключили из списка, Филипп направил к ним резкое послание, указывая на необходимость предписанных им мер для того, «чтобы город был крепок, а земля не пустела бы позорно, как теперь»; он ссылается на пример римлян, которые дают гражданские права вольноотпущенникам и потому «не только возвеличили свое отечество, но и выслали колонии почти в 70 мест»[198].
Во время македонских войн римляне конфисковали земли противников. Мелкие участки они, по-видимому, вернули городам для нового распределения (Syll.3 593); но большие земельные владения, – например македонских царей, остались в руках Рима. Цицерон пишет о полях в Македонии, которые раньше принадлежали Филиппу или Персею, а теперь сданы цензорами и приносят вернейший доход (certissimum vectigal, de lege agr. 2, 51).
Пиратство было не только вольным промыслом, но использовалось воюющими сторонами как один из методов ведения войны. Об этом
