окно, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь завесу пыли, поднимающуюся из-под шин впереди идущих машин. По обе стороны дороги начинают появляться старые, покосившиеся здания, и я хмурю брови, понимая, что это какой-то заброшенный город. Здесь есть старая заправочная станция, старый продуктовый магазин и что-то похожее на танцевальную студию. Эти места выглядят так, как будто они не видели дневного света более ста лет, и я не могу не задаться вопросом, что случилось с этим маленьким городком, из которого все уехали, да еще и всего в часе езды от цивилизации. Почему его до сих пор не купил какой-нибудь крупный застройщик и не превратил в торговый центр или закрытый комплекс? У этого места определенно есть потенциал и пространство. Лично я была бы рада эпическому аквапарку, но это всего лишь я.
Мы въезжаем все глубже в этот странный, заброшенный город, пока колонна машин, наконец, не начинает замедлять ход. Мы въезжаем на старую фабрику, которая выглядит так, как будто в прошлой жизни на ней могли печатать миллионы газет, но сейчас она просто стоит здесь и ждет, когда рухнет.
— Выметайся, — говорит парень с дредами, его пальцы сжимают дверную ручку.
Он выходит на пыльную фабрику, и я следую за ним, щурясь от позднего полуденного солнца, которое светит через разбитые окна. Частицы пыли мелькают на свету, и, когда вокруг меня формируется группа мужчин, я начинаю оглядываться по сторонам. На большой фабрике больше никого нет, но это не значит, что мы одни.
Какого черта им от меня нужно?
Мужчины останавливают меня в центре здания фабрики, и моя грудь сжимается от осознания того, что осталось всего несколько мгновений до того, как я узнаю причину, по которой они привезли меня сюда. Нас окружает тишина, и с каждой секундой она становится все громче. Я могу услышать, как падает булавка.
Из глубины фабрики доносится знакомое цоканье каблуков по грязному бетону. Звук становится громче с каждым шагом, и мое сердце колотится быстрее. Это определенно женщина, но кто? И что ей от меня нужно?
Я иду на стук каблуков, вглядываясь в тень, и, сделав еще три шага, наконец вижу ее.
Ко мне с важным видом подходит красивая женщина в черном коктейльном платье на бретельках, которое идеально облегает ее изящные изгибы. Она старше меня, скорее всего ей около сорока пяти, но выглядит ни на день старше тридцати. Ее темные волосы собраны в аккуратный пучок, а мягкий, естественный макияж создает атмосферу "Не связывайся со мной".
Эта женщина — крутая, и, хотя я никогда не встречала ее раньше, у меня есть неприятное чувство, что я знаю, кто это.
Джиа Моретти.
— С тобой нелегко связаться, — говорит она, окидывая взглядом каждый сантиметр моего тела и беззастенчиво оценивая меня. Ее губы сжимаются в тонкую линию, а взгляд сужается, и когда она наконец кивает и в ее глазах мелькает огонек одобрения, у меня в животе все сжимается. — Ты знаешь, кто я?
Мой взгляд сужается, я уверена, что у нее есть какой-то дерьмово продуманный план, как использовать меня против мальчиков.
— Я знаю, кто ты, — говорю я ей, пытаясь сделать вид, что мысль о том, чтобы находиться в присутствии этой женщины, не пугает меня до чертиков. — Я не знаю, чего ты хочешь от меня, но я точно знаю, что у тебя должна быть пара яиц эпического размера, чтобы забрать меня прямо из особняка ДеАнджелисов. Подобный подвиг не пройдет бесследно.
Джиа мгновение наблюдает за мной, ее взгляд сузился.
— Это угроза или комплимент?
Мои губы сжимаются в линию, и я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. Воспринимай это как хочешь, — говорю я ей, прежде чем указать на свои запястья. — Я предполагаю, что, поскольку я не скована и не с завязанными глазами, я здесь не как заключенная.
— Нет, — наконец говорит она. — Ты не пленница. Просто гость.
Обдумывая ее слова, я нерешительно делаю шаг вперед, выходя из центра круга, созданного ее приспешниками, и не удивляюсь тому, что они шагают вместе со мной.
— Аааа, — говорю я, выгибая бровь. — Может, я и не пленница, но и не гостья.
— Можешь ли ты винить моих людей за то, что они настороженно относятся к тебе? — спрашивает она. — Мы наблюдали за тобой очень долгое время. Любая женщина, способная заставить Джованни ДеАнджелиса трястись от страха и привлечь внимание всех трех его сыновей, — это женщина, которую я должна знать.
Неуверенность трепещет в моей груди.
— Что значит — вы наблюдали за мной? Откуда ты вообще знаешь, кто я?
Она делает шаг ко мне, властно вздернув подбородок.
— Я многое знаю, мисс Мариано, в том числе, что вы хладнокровно убили своего отца и зарезали одного из моих людей бензопилой.
Я качаю головой, когда воспоминание о том, что я сделала с Джеймсом, проносится в моей голове. Это было жестоко и хладнокровно. Это было похоже на тревожный звоночек, говорящий мне, как низко я пала, но это также было сделано в уединении на игровой площадке в замке парней. Она никак не может об этом знать.
— Как… откуда ты об этом знаешь?
— Когда ты окажешься на моем месте, то поймешь, что люди любят предлагать информацию в обмен на…
— Жизнь? — Я усмехаюсь, обрывая ее.
— Именно так, — говорит она. — А теперь скажи мне, почему ты решила, что нужно убить одного из моих людей?
Паника захлестывает меня, и я с трудом сглатываю, опасаясь, что одно неверное слово, слетевшее с моих губ, может привести к тому, что пуля пролетит прямо через мою голову.
— Он был никем, просто каким-то богатым мудаком, который думал, что ему сойдут с рук ужасные вещи, — объясняю я. — Он похитил женщину из ее дома и насиловал ее бесчисленное количество раз. Я спасла ее от него, и когда он подумал, что может прийти за мной, мы вскользь дали ему понять, что такое поведение недопустимо. Это было простое недоразумение.
Она прищуривается, но крепко сжатая челюсть ничего не выдает.
— И что случилось с той женщиной?
Я качаю головой. Я ни за что на свете не собираюсь раскрывать какую-либо информацию о Жасмин.
— Эта женщина тебя не касается. Она прошла через ад и заслуживает спокойной жизни, — говорю я, пристально глядя на нее, предупреждая, чтобы она отступила. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, в чем дело.
— Ты дерзкая, — размышляет она. — Мне это нравится.
Не зная, что на это ответить, я игнорирую ее комментарий и пытаюсь подтолкнуть ее вперед.
— Мы с тобой обе знаем, что
