И выходила такая петрушка, что я жесты Фиалки интерпретировал верно, и девки из Счёт меня не обманули. Она действительно предлагала себя и всё такое, но именно «за» меня, то есть «просто потрахаться» — не подразумевалось. И да, были в книгах такие занятные выверты местной половой жизни: потрахушки и «возвышенное и угодное Яру ярение» — вещи разные. Не противопоставлялись прямо, но подразумевалось, что «вещи разные», если не взаимоисключающие, то трудно уживающиеся друг с другом. И с дружинником Фиалка именно трахалась и, что самое смешное, может продолжать трахаться в текущем периоде, раз уж он «пришёл мириться». Если «выйдет замуж», то есть войдёт в род на озвученных условиях — то не будет, это и культурно обусловлено, и по факту будет в «моей воле». Но вот со мной — ни-ни, потому что «чувства-с».
Ну и хрен, в общем-то, с этой Фиалкой, несколько повеселел я. В любом случае, больше, чем оттрахать в благодарность — я для неё ничего не сделаю. А благодарность, пусть не чрезмерная, есть: и подарки вкусные и приятные, да и общение с ней сегодня — важное и полезное для миропонимания. Если бы ещё перепихнулись без обязательств — вообще была бы сказка… Но таких подарков мне никто преподносить не собирается. Да и без этого всё неплохо вышло.
Так что вернулся в наш сторожевой сруб неудовлетворённый (ну, тут половой персонал Счётов вскоре справится), но в целом — довольный. Ситуация с хрюшкой если не окончательно разрешилась, то стала ясна. А засыпая, я негромко посмеивался: дело в том, что сопоставил я местные «каноны красоты» и выходило, что меня ловят в «медовую ловушку» и соблазняют. Да, «код красоты» владеющих отличался от пейзанского «больше сала — баба краше», но Фиалка и не была грудой сала, а выходила… красавицей с идеальным сложением, желанная многими и многими. И, например, удивление Зорга, когда я выдохнул с облегчением — вполне понятно. Он на такую знойную красотку слюни пускал гарантированно. То, что мне больше нравится та же Лиса или Лира — исключительно мои половые трудности, которые идут вразрез с «идеалом красоты» владеющих. Где то, что я рассматривал как недостатки — достоинства и вообще прелесть. То есть, Фиалка пробует использовать свои «прелести» в качестве заманухи, причём не от чувства собственного величия, а основываясь на опыте. Думаю, не раз и не два и даже не десяток раз к ней подкатывали. И в Золотом, и на острове. Принцесса свинского образа, посмеиваясь, подумал я и заснул.
А вот подъём случился ни хрена не весёлым: практически громоподобный свист, треск и запах гари даже не подкинули меня, а заставили скатиться с лежанки, замерев в полуобороте, пытаясь понять, что за хрень творится. Зрелище было таким:
Подельники, кроме Лаша, тоже были в полуобороте, водили клювом и мородой ошалело, пытаясь понять, что за фигня. А вот Квадрасек не перекатывался, а с равнодушной мордой опускал руку, осыпаемый мелким инеем. Видно, долбанул спросонья, но не перекатывался, вот и понял, что происходит быстрее всех.
А в комнате на высоте полутора метров бултыхался огненный конструкт. Не совсем дух, судя по моим ощущениям, и уж точно не полноценный элементаль, но что-то посложнее, чем элементальное заклинание одарённых. Выглядела эта фигулина как костёр, только шарашила языками пламени во все стороны, типа солнца в сказках. Была относительно небольшой, полметра где-то, красноватой. И точно источником разбудившего нас запаха, да и звука: в стене сруба была явно прожжена дырень, а звук издавали форсированно прожигаемые сырые брёвна.
Висел этот конструкт на месте, агрессии не проявлял, да и поведение Квадрасека тонко намекало, что с явлением он знаком и опасности не ждёт. И только я хотел озвучить некоторые вопросы вслух, как конструкт задёргался, и в такт дёрнанью, шипяще-бешеным голосом выдал:
— ВИДОМ! БЕДА! БЛАГОЙ СДОХ!!! БЫСТРЕЕ К НАМ, ПРОВЕДУ!!! — выдал этот конструкт не просто бешеным, а пусть и искажённым, но голосом Бешеного.
— Машу ж вать, — высказался я насчёт ситуации, приподнимаясь.
Огонёк, тем временем, дёргался между дырой и дверью, явно собираясь «показывать». Надо бы разузнать, что за колдунство, после того, как хрен знает что сделаем с хрен знает чем.
Командовать «двинули» и прочее не понадобилось — народ рванул за мной к выходу, где мы если не замерли, то немного замедлились. Потому что «показывать», где твориться хрень, было не нужно. Мало того, что напряжение духов-заклинаний и скопление владеющих хорошо чувствовалось, так ещё где-то в паре сотнях метров от поляны, в глубине леса, шарашило огнём, да и бело-голубые сполохи молний устраивали светомузыку. Этот участок леса перекрывала жидкая цепочка дружинников из десятка человек, впрочем, владеющие туда и не рвались, но пырились напряжённо и достаточно большой толпой.
— Ходу! — проревел я, ускоряясь.
Лаш от териантропов немного отстал, но незначительно. А нас вынесло на просеку, причём явно свежую, на что указывали тлеющие и ломаные пни. И на этой просеке большинство дружины «держало оборону» против волны одержимых зверей. Ну и одарённые «отжигали и заряжали», что ещё от сруба было видно. Успешно, но несколько дохлых тел наших валялось, более того, то, что одержимые звери (никак не систематизированные, от крыс до лосей) с трудом поддаются стали и магии, было заметно. Вдобавок, на земле валялся сложивший руки на груди Благой. Без повреждений, но мёртвый, ощущалось.
— В бой не лезем, я — в навь, прикрывать ценного меня! — выдал я чуть менее ценные, чем я сам, указания, и стал проваливаться в мир мёртвых.
Потому что понятно, что природа проблемы сходна с той, что встретилась в Клоаке. Ну а кто всё провтыкал… Вроде и Серпент, хотя хрен знает. В общем — не до того, я уже открыл глаза в лесу мира мёртвых, освещаемый жёлтым светом ехидной луны.
32. Призрачная парочка
Первым, что я увидел, помимо деревьев и луны, был полупрозрачный зверь, лежащий на боку с остекленевшими глазами и сочащийся янтарным туманом. Что-то вроде росомахи, хотя с кучей отличий, по сравнению с земной. Очевидно — Благой и не менее очевидно, что мёртвый. А вот янтарный туман сплетался в поток, который указывал на положение его убийцы… убийц. Парочка стояла на высоте
