Книга Вознесение - Джон Уинтерборн

Молчание. Абсолютное молчание, и ни намека на уважение к ее желанию.

Набравшись воздуха в грудь, Пандора шумно выдохнула, закрывая глаза. Это нельзя было назвать разочарованием в привычном понимании, но она была не слишком довольна, хоть и нашла в себе сил улыбнуться, ведь, несмотря ни на что, он все же набрался смелости, или чего бы то ни было еще, чтобы показаться. Это был настоящий праздник, ведь этот дух… никогда так не делал. Наверное. По крайней мере, она уже не могла вспомнить последний такой момент.

Она зашагала в сторону храма, что был за ее спиной, — ее второго дома, без преуменьшений. Помимо семейного особняка, больше всего в своей жизни она проводила времени в паладинском храме, что был совсем неподалеку. Именно там она пропиталась любовью к служителям света как к явлению. В храме она проводила большую часть своего досуга, если не считать времени, проведенного в семейном особняке. И все это… просто ушло из ее памяти.

Распахнув двери храма, Пандора резко для себя осознала, что совершенно не помнит того, что было внутри. Она не помнила даже габаритов помещений, не говоря уже о деталях, — все казалось полупустым, слишком маленьким. Все перед ее глазами оставалось ненастоящим, словно она находится… во сне. Но она не может видеть сны, никогда не могла. Лишь видения. И все же… то, что она видела перед собой, определенно точно никакое не видение.

Ее сознание заполонило чувство тоски о том, чего уже давно нет. О том, чего она даже не помнит. У нее лишь остается приятное чувство, что это когда-то было. Но вместе с приятными чувствами приходит и тревога… тревога о чем-то, что должно испортить эту приятную идиллию, но она не понимала что.

— Что произошло со мной? — спросила Пандора сама у себя, позволяя себе ступить на порог полупустого храма. — Почему я просто не могу… узнать?..

Никто не давал ей ответа, и Пандора надеялась, что хотя бы Астрал сможет. Что хотя бы он сможет показать ей, почему ей всегда так тяжело на душе. Она искреннее надеялась, что мир сновидений сможет убрать эту тяжесть.

Ступив достаточно далеко, Пандора почувствовала, что она здесь не одна. Развернувшись, она увидела… Андромеду, что мирно сидела на одной из скамеек. Ее совершенно точно не было здесь в момент, когда она зашла сюда. Или же она оказалась достаточно невнимательной, чтобы упустить ее из виду.

— Зачем ты все усложняешь? — тихо спросила Андромеда, опуская взгляд вниз, стараясь не встречаться с Пандорой глазами. — Почему ты просто не можешь сказать, чего хочешь? Зачем ты пытаешься сделать из меня… бога?

Сделать из Андромеды бога? Серьезное заявление, с ее-то стороны. Но это в самом деле не лишено смысла, ведь если Андромеда сможет воплощать вещи или даже явления из Астрала в жизнь… то эту силу и впрямь можно будет сравнить с божественной. Хаотичное сопряжение с Астралом может вызвать ужасающие последствия, а нечто намеренное, подобное тому, что сделала императрица… способно изменить мир до неузнаваемости, как все та же императрица и доказала. Так сильно, что никто даже теперь не знает, где правда, а где ложь. Никто не знает, где заканчивается старый мир, и где начинается новый. Никто не знает, был ли этот самый «старый мир» в самом деле. Имело ли дело во всем этом Астральное присутствие, или же все это… ложь. Фикция, которая сделана лишь для того, чтобы утаить какую-то истину.

Андромеда зашла достаточно далеко, чтобы потерять уверенность в своем желании познать секреты Астрала. В эти мгновения, она уже не была уверена, стоит ли оно всего произошедшего. Она не была уверена, что ощутит душевное спокойствие, даже если у нее получится исправить все произошедшее. Даже если она сможет воскресить всех мертвых, даже если она сможет сделать всех счастливыми… станет ли она сама счастливее? И к чему приведет так называемое счастье всего человечества? К чему приведет… счастье Пандоры Вечной от того, что она исполнит ее желание? Такое странное, непонятное желание, лишенное конкретики… и ведь она не одна такая. Мир переполнен искренними, но неопределенными желаниями.

Осталось лишь до конца осознать, что чье-то счастье — это чьи-то страдания.

Парадокс. Быть может, Астрал сможет решить эту проблему? Быть может, он и впрямь сможет сделать всех счастливыми, минуя логические ограничения?

Впрочем, куда более вероятным остается другой вариант, менее позитивный: Астрал сломает все, что можно сломать. Создаст еще один «Катаклизм».

Или что еще похуже.

— Если бы я знала, чего я хочу… то я бы не умоляла тебя так сильно помочь мне, — призналась Пандора. — Я бы не пыталась сделать из тебя то, чем ты не являешься. Я лишь хочу… чтобы ты смогла исполнить мое желание.

— Какое желание? — все же сорвалась Андромеда, не выдержав и повысив тон.

Сжав руки в кулаки, полукровка встала со скамейки, встретившись взглядом с Пандорой. В этом, впрочем, она не была уверена, потому что Пандора выглядела достаточно потерянной во взгляде, создавая впечатление, что она вовсе не здесь, а где-то там, далеко, витает в облаках. Будто ее все это не волнует. Будто это и впрямь нужно Андромеде, а не ей самой. Она продолжала обманывать не только саму Андромеду, но и саму себя, потешая свои действия тем, будто она помогает получить той желаемое ради всего мира. Она продолжала твердить самой себе о каком-то всеобщем счастье, доводя все до предела, до момента, когда она уже сама не понимает, где заканчивается ее ложь, и начиналась ли она вообще когда-то, или же она и впрямь верит во всю эту чепуху. Неужто она и впрямь делает это для всех?

Пандора всегда хотела быть паладином. Помогать другим для нее — это естественно. Помогая Андромеде, она сможет сделать мир лучше, потому что Андромеда добра, и как человек, коснувшийся Астрала и прошедшие в нем путь дольше, чем остальные, она сможет сделать все правильно. И все, чего Пандора просит взамен… это исполнения желания. Ее собственного желания.

В глазах зарябило, а в ушах появился громкий шум. Закрыв лицо ладонью, почти сжимая его до крови, Пандора заставила свои мысли… утихнуть. Шум в ее ушах моментально исчез, а рябь в глазах сменилась серым полотном.

Она делает это ради себя. Ее не интересует мир.

Да пусть этот чертов мир сгорит в своем собственном огне.

Андромеда оставалась на месте, наблюдая за тем, как Пандора чуть ли не корежится от мыслей, что рвались наружу из ее сознания.