это не был, он явно превосходит нас! Скорее всего и сигнал глушит. За тылом следи! Выберемся из этого дерьма, там разберёмся...
«Если успеем...» — мрачно заключил внутренний голос.
Тем временем мы отошли от нагромождения валунов и оказались на небольшом открытом пространстве. Судя по тому, что мерзкая плена белёсого тумана теперь стелилась почти вровень с верхушками травы, мы спускались в небольшую низину.
«Тигр» продолжал сокрушать мелкие деревца. Бабах непрерывно бил длинными очередями, и я только успевал с радостью подмечать как за каждым таким залпом следовал визг раненной твари.
Фонарь Мезенцева мелькал по верхушкам травы выхватывая небольшой сектор справа от нас. Капитан непрерывно крутил головой, высматривая притаившихся во тьме тварей. Его очереди были намного точнее и эффективнее, так как явно поражали ремехов на более дальней дистанции. Нам же приходилось открывать огонь только тогда, когда атакующая тварь непосредственно кидалась на нас, как следует засветившись в луче фонаря. Со всех сторон раздавалось рычание и резкий звук когтистых лап, сминающих траву и выворачивающих комья мокрой земли.
Впрочем, бесы не спешил лезть на рожон. Да, они обложили нас со всех сторон, но по-прежнему предпочитали носиться по кругу, выжидая подходящего момента для атаки. Все моим мысли были сострочены на том, чтобы не запутаться в траве и не упасть спиной вперёд, потому что пару раз такое чуть не произошло.
Автомат оказался намного тяжелее, чем я мог подумать. Руки начинали ныть, а плечо, в которое был упёрт приклад, свело от напряжения. Я постоянно крутил головой и всем телом, стараясь реагировать на каждый приближающийся шорох. Наверное, мне никогда в жизни не доводилось выполнить столько поворотов корпусом туда — сюда, сколько за последние несколько минут.
Тем временем мы добрались до кромки рощицы. На противоположной стороне с грохотом пролетел бронетранспортёр. Мне показалось, что я даже разобрал возбуждённый, раззадоренный мат Бабаха, пересиливающий рёв двигателя и треск пулемёта. Кто знает, может быть во многом благодаря безумным манёврам Копыта и огню Вишнякова, нас атаковало не так уж много бесов.
— Стой, стой... — прохрипел Седой, доковыляв до ближайшей толстой берёзы, прислоняясь к ней спиной. — Помоги перезарядить...
Вояка отщёлкнул пустой магазин. Мезенцев тут же помог ему достать из разгрузки новый, продолжая поддерживать под плечо.
— Три минуты до подрыва закрывашки... — слова давались капитану с большим трудом, и было видно, что вояка очень плох, несмотря на вколотый препарат.
«Может при таком ранении он бессилен? — подумал я. — Или может слишком мало времени прошло... Чёрт, ему же половину бедра вырвало, как он вообще двигается?!»
— Кровохлёб, не светиться на сканнере... — продолжил капитан, трясущимися руками примыкая магазин. — Их переработка как-то хитро создаёт... И он прекрасно мимикрирует... В общем, хана нам, кадеты. И никакая карта вам не понадобиться...
Часть 37
— Нет, товарищ капитан, — из последних сил подпуская в уставший голос бодрых ноток, протянул Мезенцев. — Это вашему кровохлёбу хана...
Тем временем я, с трудом переставляя ноги, обогнул березу, чтобы не подпустить со спины возможных бесов. Место для остановки мы выбрали не самое удачное. Луч фонаря упёрся в невысокий, наполовину облетевший куст. Свет не мог пробиться сквозь мелкие ветки, лишь заслоняя весь обзор поблескивающими мокрыми листьями.
Где-то слева захрустело и послышался низкий утробный рык. Я, чуть было не споткнувшись о толстый корень, перевёл ствол автомата в сторону шума и как раз вовремя, чтобы успеть дать длинную очередь в несущегося на меня беса.
Пули ударили тварюгу в бок, отчего её резко развернуло, а длинный, вытянутый клык-копьё умудрился зацепиться за стоящее рядом дерево. Подранного монстра резко крутануло на месте, и он подставил под огонь второй, лоснящийся мокрой шерстью, бок. Я недолго думая дал ещё одну очередь, окончательно покончив с тварью.
Медальон кольнул особенно сильно, и я тут же повернулся в указанную сторону, при этом сделав шаг назад. Перед взглядом снова возник всё тот же куст, в нескольких метрах от меня. Мне показалось, что большинство листьев как-то странно подрагивает, словно трепыхаясь на ветру.
«Но ветра то нет...» — напомнил внутренний голос, и в это мгновение куст бросился на меня, увеличиваясь в размерах, мгновенно разрастаясь в ширину и высоту.
Очертания листьев и веток внезапно прибрели контуры могучей, человекообразной фигуры. Из жёлто-коричневой мазни осеннего леса внезапно проступила огромная зубастая пасть, над которой тут же открылись большие, чёрные глаза, размером с теннисный мяч. Я сам не понял как, но я всё же успел отпрыгнуть, издав при этом звук напоминающий писк задавленной мыши. Тело свело истеричной судорогой и палец сам нажал на спусковой крючок, хотя ствол автомата смотрел в другую сторону.
Оружие запрыгало в руках. Пули вгрызлись в растущее рядом дерево и прошили куст. Массивная фигура стремительно обретала очертания огромной, двухметровой человекообразной обезьяны, с торчащими из плоти стальными планками и подвижным соединениями.
До слуха долетел характерный гул механизмов и что-то стремительно полоснуло меня по груди, зацепив «лифчик». Послышался треск разрываемой ткани и меня сорвало с места. Земля ушла из-под ног. Прежде чем я успел что-либо сообразить тело уже плюхнулось на мокрую землю, пролетев пару метров. Я только и видел, что задранный ствол автомата, над кромкой засвеченной травы, от которого поднимался сизый дым.
«Это кровохлёб! — наконец выдал информацию, отключившийся было мозг. — Никогда больше в ночной лес не пойду!»
Тем временем исполинская фигура бросилась вперёд. Я постарался вскочить на ноги, но вместо этого лишь нелепо забарахтался в густой траве, никак не находя подходящей точки опоры. Калаш отстрелял магазин и встал на затворную задержку. Глаза щипало от порохового дыма. Неистово мелькал фонарь Гарика. Взвыли механизмы и раздался резкий хруст лопающейся древесины.
Мне удалось подтянуть под себя колено и приподняться над травой. Трясущимися от нервов и адреналина пальцы пытались нащупать кармашек «лифчика», но вместо этого лишь подцепляли какие-то обрывки материи.
В безумном мельтешении фонарей я увидел Гарика, отскакивающего в сторону и направляющего калаш в сторону огромной фигуры. Хруст древесины стал ещё громче и в следующую секунду толстая берёза, к которой прислонялся капитан, стала заваливаться на бок, преломленная где-то на высоте человеческого роста. Сорвавшиеся с листьев капли образовали самый настоящий ливень. Во все стороны полетели обломки мелкой щепы, и тут до слуха долетел сдавленный, булькающий хрип капитана Весового.
Исполинская фигура человекообразной обезьяны сделала два широких шага назад. В эту минуту, видимо от чувства полной беспомощности, кровохлёб показался мне
