Они могут подарить в засуху людям дождь, а могут принести бурю. Их возвращение всегда заканчивается бурей. Много лет назад Хорн потратил бы годы, чтобы насытиться, но сейчас, когда миллионы людей живут в одном городе – это есть вопрос нескольких часов. Он мог уже вырваться на свободу, но…
– Ему помешали маяки, – закончил фразу Рене. – Где они?
– Верно, маяки, – подтвердил догадку Патрицио.
– О чем речь? – спросил я.
– Об огромных башнях, на вершинах которых возжигают огни Иерусалима, – ответил Рене. – Благодатный огонь разгоняет Тьму и лишает порождения Бездны силы. Пока мы были живыми, мы зажигали эти огни в башнях крепостей и на колокольнях городов. Отрадно слышать, что вы не забыли древние традиции.
– Немногие помнят Божественный свет, но те, кто помнят, хранят огонь. Они зажгли маяки на небоскребах города. Огонь, как цепь, удерживает Хорна в городе и сдерживает его силы. Древний бог никогда не сможет потушить этот огонь, – сказал торговец информацией.
– Никто из мертвых не может потушить этот огонь, – дополнил Рене.
– Но не живых, – продолжил Патрицио. – Поэтому сейчас язычники бегают по городу и пытаются погасить все маяки. Это получается у них. Если ты хочешь изгнать Хорна обратно в Бездну, ты должен удержать хотя бы один маяк от захвата сектантами и провести на нем ритуал изгнания. После этого свет осветит бога и убьет его.
– А Селена? – спросил я.
– Проснется, – ответил Патрицио.
Это радовало. Я желал избавиться от вырвавшегося мертвеца, но не был готов жертвовать жизнью Селены ради этого. Если ритуал не убьет, но вернет ее на Поверхность, то я готов провести его. Оставалось узнать одну вещь:
– Где найти маяки?
Ответ разбился о мощный удар, швырнувший машину в сторону обочины. Автомобиль закрутило по мокрому асфальту. Визг дисков резанул по ушам. Патрицио пытался справиться с управлением, но тормозной путь закончился железным фонарем. Ремни безопасности впились в грудь, а подушки безопасности не сработали только потому, что на старом «Форде» их не было.
Патрицио ударом руки открыл бардачок и выхватил из него пистолет с подствольным гранатометом – такое оружие даже в фильмах не увидишь! Торговец вытянул руку передо мной, крикнул в ухо: «Осторожно!» – и спустил курок.
Мне показалось, что звук выстрела пробил мою черепную коробку, а затем вышел из ушей вместе с кровью. Была ли кровь в самом деле или это только казалось, я не понимал. Мои ладони сжали уши, голова припала к груди, а веки сдавили глаза. Рене что-то кричал, но слов было не разобрать – они гасли в гудении черепа. Что-то тонкое и острое вонзилось мне в основание шеи, судорога выгнула тело, а затем лекарство хлынуло по моим венам.
Двадцать секунд. Препарат начал действовать: холод анестезии унял жар боли. Я вновь ощутил тело и пространство вокруг него. Стал осознавать, что происходит, а происходило нечто невообразимое.
В машине никого не было. Вместо этого на улице происходило сражение с ветром, принявшем облик огромного льва. Граната Патрицио, пробив до этого стекло автомобиля, вонзилась сигнальным огнем в элементаль воздуха, сделав его видимым для глаз.
В ярости хищная кошка носилась по асфальту, пытаясь потоком воздуха впечатать своих противников в асфальт. Братья пытались сопротивляться, но длинные ножи оказались бесполезны против зверя – лезвие проходило сквозь ветер, не причиняя вреда воздуху. Они тратили жизненную энергию на телепортацию, чтобы увернуться от атак элементаля. Рене рискнул выстрелить из гранатомета огненным снарядом, но противник увернулся.
– Чего ждешь?! – прокричал мне убийца. – Руби его!
Я выхватил ангельский клинок и метнулся в сторону зверя. Элементаль не стал ждать атаки и первым прыгнул в мою сторону. Поток воздуха снес меня с ног, и я всем весом влетел в асфальт.
– Встань и убей! – разозлился Рене.
Я безгласно повторил фразу.
Времени не было. Зверь развернулся, чтобы добить. Анестезия позволила не тратить внимание на боль, которой не было. Я успел подняться на одно колено и прямо с него нанес удар рывком. Пламя угля вышло из сердца, но мое тело переместило метра на три вперед. Клинок рассек ветер, и его развеяло, будто и вовсе не было. Даже пепла не осталось.
– С вами становится опасно путешествовать! Дальше без меня! – заявил Патрицио, тяжело вдыхая воздух.
– А помочь разгрести то, что натворил, не хочешь? – возмутился я.
– Не надейся. Я торговец информацией, а не легионер.
– Да и кот с тобой. Где, подрать тебя, маяки?! – гаркнул Рене.
– Ищите в центре города. Если где они еще и держатся, то только там. На метро доедете за двадцать минут, – прокричал Патрицио сквозь ливень.
Он повернулся к нам спиной и зашагал прочь, не обращая внимания на потоки воды. Что-что, а стиль он держать умел. Вот только в Городке, где мы находились, не было метро.
– Парень, если ты ждешь, что перекупщик тайн повернется и помашет тебе ручкой на прощание, то спешу тебя разочаровать: не повернется и не помашет. Он спешит уйти своей дорогой, нам надо спешить уйти нашей. Далеко нам еще? – спросил Рене.
– Нет. Мы дойдем за десять минут, – ответил Алексей Георгиевич.
Из всех нас он единственный оказался легко одет: в одном пиджаке, без шапки и плаща. Его одежда уже промокла насквозь под ледяным дождем. Даже я чувствовал легкий озноб, а начальник службы безопасности Лаборатории даже не дрожал. Сейчас я восхищался его стойкостью. Даже жалко, что я не увидел эту стойкость в те времена, когда работал с Алексеем Георгиевичем в одном здании.
– Показывай дорогу. Чего ждешь? – командовал Рене.
– Я знаю, что должен показать вам дорогу, и я покажу ее. Однако на улице творится непонятно что, поэтому мне нужен мой пистолет, чтобы защититься от потусторонних тварей, – заявил Алексей Георгиевич.
– А может, тебе еще ботиночки почистить! – крикнул убийца.
Только их споров сейчас нам не хватало. Чтобы развести их, я сказал:
– Я отдам ему свой пистолет, Рене. Он как раз против потусторонних тварей. И нам нужен человек, умеющий из него стрелять.
Рене покачал головой, а потом махнул рукой. Он бы предпочел, чтобы я вообще не отдавал старику оружия, но смирился с изяществом моего решения, поэтому не стал в него вмешиваться. Я протянул пистолет Алексею Георгиевичу, поспешившему взять оружие и убрать его в кобуру.
– Я недооценил тебя, Мечтатель, – произнес Алексей Георгиевич.
Этим именем он хотел подцепить мое самолюбие. Легкая издевка, не оставляющая мне права называться достойным или считаться сильным. Начальник службы безопасности не мог принять мысль, что помогает мне. Возможно, он даже считал, что это мы сейчас помогаем ему, просто ему
