– Пытаетесь острить? – нахмурился Себастьян. – А ты, Блисс, с этой минуты не отойдешь от меня ни на шаг – пока мы не выясним все до конца. Понятно?
– А как именно вы пострадали, мисс? – поинтересовался Баллард.
Она невольно ощупала шею. На сей раз нити из ее шарфа были намотаны поверх воротника сорочки.
– Он сдавил мне горло. Но следов не осталось.
– Верно. Именно так вы и сказали.
– Сегодня она чуть не утонула в бассейне.
– Вот как? – Баллард оживился. – Но вы не говорили…
– Это произошло случайно, – пробормотала Блисс. – Мои волосы зацепились за дренажную трубу.
– Понимаю…
– Нет, не понимаете! – перебил Себастьян. – Она могла бы и сама освободиться!
– Но она не смогла?
– Нырни я на несколько секунд позже – вряд ли мы сейчас беседовали бы с ней.
– Ясно… Стало быть, вы считаете, что кто-то пытался утопить мисс Уинтерс?
– Ничего подобного, – возразила Блисс. – Это просто… идиотское совпадение. Ты слишком скор на выводы, Себастьян.
– В Бельвью-сквер ты говорила иначе.
– Зато теперь я говорю именно так. Офицер, на выставке кто-то намотал мне на шею нитки из моего шарфа. Это уже во второй раз, и я понятия не имею, кто пытается меня запугать. Я, конечно, не боюсь этого человека, просто считаю своим долгом сообщить вам о случившемся.
– Вот хорошо, что сообщили, – просиял Баллард. – Очень хорошо. А уж мы будем начеку – на тот случай, если вам понадобится наша помощь. Вам стоит лишь дать нам знать, мисс Уинтерс!
– Непременно, – сказала она. – Непременно дам знать.
– Да уж, непременно дадим знать, – проворчал Себастьян, как только за полицейским закрылась дверь. – Только боюсь, ты никому ничего не скажешь, а потом будет слишком поздно!
– Не смей так говорить! Мне становится страшно от твоих слов.
– Милая!.. – Себастьян порывисто обнял ее. – Да, я знаю. Как ни крути, а день выдался чертовски неудачный.
– Блисс, там звонит дама из комитета искусств! – крикнула из кухни Либерти. – Кажется, что-то по поводу грантов.
– О-ох! – Тяжело вздохнув, Блисс высвободилась из объятий Себастьяна. – Посиди пока здесь, на диване. Разговор о грантах не стоит откладывать.
Она побежала на кухню.
– Привет! Блисс Уинтерс слушает.
– Прошло так много времени, – раздался в трубке женский голос. – И мы должны наконец объясниться.
– Кто это? – Блисс в растерянности уставилась в темное окно.
– Мы не могли бы встретиться? Вдвоем, без посторонних… – Голос был явно незнакомый. – Но если об этой встрече кто-то узнает, то я не приду. Это слишком опасно, так что не говорите никому.
– Хорошо, – сказала Блисс. – Я согласна встретиться.
– Я пошла на это ради Себастьяна, – проговорила незнакомка. – Я многим ему обязана. Ты ведь не скажешь ему? Если скажешь, я не смогу поверить, что искупила свою вину.
– Я ничего ему не скажу. – Блисс опустила голову. Теперь она знала, с кем говорит.
Сомнений быть не могло: ей звонила Кристал.
Глава 25
– Литл-Пойнт,[3]– предложила Полли.
– Вообще-то ничего, – отвечала Фаб, сосредоточенно нахмурившись. – Но это все равно может провалиться.
Блисс с Виком дружно прыснули.
– Ей даже невдомек, что получилась чепуха, – с досадой поморщилась Полли.
– М-м. – Фаб подумала и наконец улыбнулась. – Действительно, немного смешно. Но ведь мы не можем оставить прежнее название Хоул-Пойнт, то есть Большой Провал, если Себастьян собрался залить его бетоном.
Блисс было не до споров. Ей едва удалось уговорить Себастьяна съездить в офис, чтобы разрешить какие-то проблемы с европейскими партнерами, однако на встречу с Кристал все равно времени оставалось в обрез – а ведь нужно было успеть вернуться до возвращения Себастьяна.
– Ноу-Пойнт,[4]– с торжествующим видом выдал Вик. – Сегодня это Хоул-Пойнт. А завтра, когда Себастьян закроет его бетоном, он станет Ноу-Пойнтом!
– Себастьян сам не будет закрывать его бетоном, – ни с того ни с сего вставила Либерти.
– Дерьмо! – выругался Вик и злобно уставился на подругу. – Какого черта ты цепляешься к каждому слову?!
Двойняшки сделали вид, что их это не касается, и принялись дружно убирать посуду в шкаф.
Либерти вспыхнула от обиды.
– Вик! – Блисс заглянула в искаженное гневом лицо. – Либерти вовсе не хотела тебя обидеть. Ты слишком мнителен. И не желаешь к ней прислушаться. – Она почувствовала, как у нее вспотели ладони. Сегодня ей удалось предотвратить бурную сцену, но легче от этого не стало.
– Я прислушиваюсь к Либерти. – Вик недовольно отвел взгляд. – Она лучше всех вас. Но мы здорово не в себе из-за всех этих перемен, которые вдруг свалились на нас.
– Это правда, – подтвердила Либерти. – Пойдем, Вик. Я бы хотела немного поработать.
– Да. Я тоже.
Как только двойняшки остались наедине с Блисс, они взахлеб принялись рассказывать, что им назначили прослушивание в «Рапторе». Блисс слушала вполуха, стараясь соответственно отреагировать, сама же думала, как отправиться на встречу с Кристал.
– Можно войти?
Голос матери застал Блисс врасплох. Она вскочила с места, но Киттен уже входила в кухню.
– Я знаю, что сперва следовало бы позвонить, но мне не терпелось поскорее повидаться с тобой, дорогая. – Она почему-то боялась посмотреть Блисс в глаза. – И я просто решила положиться на удачу – вдруг ты дома? – Ее голос прервался, она метнулась к креслу, рухнула в него и спрятала лицо в ладонях.
Блисс услышала, как сестры торопливо выскочили из дома и прикрыли за собой дверь.
– С тобой что-то случилось, мама? – настороженно спросила Блисс.
Как всегда, прическа у Киттен была уложена волосок к волоску, а тщательно подобранный макияж соответствовал цвету костюма, но ее плечи ссутулились и сотрясались от глухих рыданий. У Блисс тревожно забилось сердце.
– Мама?..
– Я была тебе плохой матерью!
Блисс погладила Киттен по спине и пододвинула кресло.
– Со мной все в порядке, – сказала она. – Я счастлива. По-настоящему счастлива.
Киттен подняла лицо, и Блисс впервые в жизни открылось зрелище – размазанный макияж и явные следы слез.
