– Как я мог остаться, спрашиваешь ты. Лучше спроси, как я мог уехать и бросить ее. Александр все еще был на войне, а у нее на руках двое детей, больной отец и нищая ферма. Я сказал себе, что останусь до возвращения Александра, но с самого начала мне стало ясно, что фермерство не его стихия. И я не смог бросить Натали и Асконсет.
– Как ты мог смотреть в глаза моему отцу? – спросила Сюзанна.
– А почему я не мог бы смотреть ему в глаза? – вопросом на вопрос ответил Карл. – Я ни разу не скомпрометировал его жену. Наши романтические отношения закончились до замужества Натали. Мне нечего было скрывать, нечего стыдиться. – Он взглянул на Натали. – Я и не подозревал, что Брэд мой сын. Может, если бы я знал об этом, то действовал бы иначе. И мне было бы неловко смотреть в глаза Элу. Но я ничего, ничего не знал. Я был в Европе, воевал и мечтал вернуться домой и жениться на любимой девушке. Потом письма перестали приходить. О свадьбе я узнал последним. А Брэд… – В его глазах отразилась невыносимая боль. Он тяжело вздохнул.
В этот момент входная дверь распахнулась, и в коридор вошел Саймон, промокший и усталый.
– Ветер стих. Идемте.
Глава 29
Саймон, конечно, понял, что напряжение в кухне вызвано не только и не столько ураганом. Но сейчас его волновало другое. Надо торопиться – виноградник может погибнуть.
– Кто-нибудь мне поможет? – спросил он, с тревогой вглядываясь в обращенные к нему лица. Первой очнулась Натали.
– О Господи, конечно! Откуда начинать?
– Будем идти сверху вниз, а начнем с каберне. Донна уже там. Она расскажет, что делать. – Он вынул из кармана измятый мокрый клочок бумаги. Лучше бы Натали осталась дома на телефоне. Это легче для нее. – Эти люди могут нам помочь. Надо их обзвонить.
– Этим займется Оливия. Я иду на улицу.
Карл сердито пробурчал:
– Пусть Оливия выполняет физическую работу.
Натали обернулась к нему:
– Может, я и натворила ошибок за свою жизнь, но заботу о винограднике ошибкой не считаю. Я иду туда, Карл, и если умру, спасая кусты, значит, так угодно Богу. – Она прошла мимо Саймона к двери.
– Что случилось? – спросил Саймон Карла.
Карл насупился и вышел вслед за Натали. За ними последовал Грег.
– Я позову Марка, – пробормотала Сюзанна и направилась в гостиную.
Саймон и Оливия остались вдвоем.
Он провел руками по волосам, потом обтер руки о шорты, но все – шорты, руки, волосы – было мокрым и покрыто солью, как и виноградные листья.
– Что тут без меня произошло?
– Потом узнаешь, – сказала Оливия. – Ну как ты?
У него екнуло сердце. Давно никто не спрашивал его об этом.
– Устал немного, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Почти не спал всю ночь.
– А долго придется работать сегодня ночью?
– Несколько часов, если мы не опоздали. Ничего, я продержусь. – Он протянул ей листок. – Начни с пожарной службы. Они обеспечат освещение. Где Тесс?
– Спит в кабинете. Я разбужу ее, когда пойду, чтобы она не оставалась здесь одна.
– Возьми ее с собой, – предложил Саймон и вдруг понял, что для него это сейчас так же важно, как виноградник. Виноград – его детище, а Тесс – дочка Оливии, и они обе ему нужны.
Оливия с сомнением взглянула на него, и Саймон вспомнил, каким черствым и грубым показал себя при первой их встрече. Он до сих пор не мог себе этого простить.
– Она может нам помочь, – сказал он. – Это не опасно, просто утомительно, но она сильная и сообразительная девочка. А лишняя пара рук увеличивает шансы винограда на выживание. – Оливия молчала, и он добавил: – Она будет рядом.
«Рядом с домом? Рядом с остальными? Рядом со мной?» Саймон и сам не знал, что имел в виду.
Но Оливию его слова убедили. Она кивнула, и он улыбнулся – впервые за этот вечер.
– Я приведу ее, – сказала Оливия.
Но Саймон решил сам пойти за ней. Он помнил, как радостно улыбается ребенок, получая подарок. Тесс, конечно, не шесть лет, и это не рождественское утро, но он знал, что она обрадуется такому доверию взрослых. И ему хотелось видеть ее улыбку.
– За Тесс схожу я, – сказал он, направляясь к кабинету, – а ты начинай обзванивать всех по списку.
Оливия, конечно же, последовала за ним в кабинет. И если бы она не была уже влюблена в него, то непременно влюбилась бы сейчас, глядя, как он осторожно снял с Тесс платок и легонько потряс ее за плечо. Наблюдая за этой трогательной сценой, она чувствовала, как к ее горлу подступает комок. Да, она любит его. И не пытается это отрицать. Ей нравится в нем все – внешность, ум, манеры. И вот теперь Тесс. Тесс – центр и средоточие ее жизни. Оливия никогда не смогла бы по-настоящему полюбить мужчину, который бы не разделял ее обожания. А Саймон любит Тесс – это видно. Она не слышала, что он ей прошептал, но сонное личико девочки озарилось улыбкой. Тесс откинула платок и вскочила с дивана, воодушевленная и готовая тотчас помчаться на выручку винограднику.
Такой Оливия ее еще не видела. Хотя нет. Тесс так же радовалась, когда Саймон обещал взять ее с собой покататься на яхте. Но сейчас не до развлечений. Если виноградник удастся спасти, Тесс будет знать, что ее помощь тоже сыграла свою роль. Неплохой итог летних каникул.
Вот только одно «но»: девочка все больше привыкает к Саймону. Сердце Оливии давно уже отдано ему, но пусть Тесс избежит этой участи. Только как этого добиться, если Саймон берет Тесс за руку, ведет на кухню, дает ей чистое полотенце, чтобы она сунула его за пояс шортов? «Это чтобы протирать очки, – говорит он ей. – Я сам так делаю». Если бы у Оливии была возможность выбрать отца для Тесс, она бы не колеблясь выбрала Саймона.
Зажав в руке листок с номерами телефонов, Оливия с тяжелым сердцем смотрела им вслед. Она выдержит. Должна выдержать. У нее нет другого выбора.
А Тесс? Если ее привязанность к Саймону еще больше окрепнет?
Что ж, пусть девочка знает, что такие мужчины, как Саймон, существуют на свете.
Поначалу Сюзанна хотела остаться на кухне и готовить кофе и сандвичи для тех, кто придет помогать спасать виноградник, тем более что с газовой плитой это займет больше времени, поскольку электроплита отключилась.
Но ей необходимо хоть ненадолго выйти на улицу и подышать воздухом, размять затекшие руки и ноги. Донна дала ей шланг и поставила обливать ряды кустов. Работа была простая, а Сюзанне сейчас как раз требовалось отдохнуть от размышлений.
Марк находился в следующем ряду. Сначала Сюзанна не заметила его в темноте, но когда приехали пожарные машины и зажглись прожекторы, она увидела не только Марка. Весь виноградник засиял – это свет прожекторов отразился в брызгах струй, вырывающихся из шлангов. Вода омывала листочки, покрытые слоем соли. Ветер стих – остался легкий океанский бриз. Сюзанна быстро промокла, но было тепло, и она не замерзла. Да и спасение виноградника того стоило.
