Кэл разъяснил ей, что ребенок-гений — не беда. Убедил ее, что причина детских трагедий не избыток ума, а холодные, бесчувственные родители. А вот последнее их ребенку не грозило.
Он наклонился вперед, всмотрелся в окно.
— Черт!
— Что такое?
— Разве ты не видишь? Начался дождь. — В голосе зазвучала тревога. — Вот заберемся мы на гору, ты вдруг решишь, что пора рожать, а дорогу смоет, и мы не сможем спуститься. Что нам тогда делать?
— Такое случается только в книгах.
— Черт дернул меня согласиться на эту авантюру.
— Мы не могли не приехать. Я же говорила тебе. Я хочу родить ребенка здесь. И мне приснилось, что Энни умерла.
— Ты же позвонила ей, как только проснулась. И знаешь, что она в полном порядке.
— Голос звучал устало.
— Должно быть, она не спала всю ночь, гадая, чем бы еще напакостить нашему отцу.
Она улыбнулась. Это вошло у него в привычку. Об отце и матери иначе он не говорил. Он отдал ей не только любовь, но и родителей.
Эмоции вышли из-под контроля. Улыбка сменилась слезами.
— Ты самый прекрасный муж на свете, и я тебя недостойна. Она подумала, что услышала сорвавшийся с его губ стон, но возможно, шины скрипнули по мокрому асфальту.
— Тебе полегчает, если я скажу, что записываю все твои выходки, чтобы после родов сполна расплатиться с тобой?
Она кивнула.
Он рассмеялся и поцеловал ее, а лимузин начал взбираться на гору Страданий.
— Я люблю тебя, Джейни Боннер. Действительно люблю. Та ночь, когда тебя привели в мой дом с розовым бантом на шее, стала счастливейшей ночью моей жизни.
— И моей тоже, — всхлипнула она.
В доме Энни горели все окна, у крыльца стоял красный «блейзер» Джима. Свекра и свекровь она видела две недели назад, когда они прилетели в Чикаго, чтобы посмотреть на игру Кэла, и вели себя как новобрачные. В ту ночь Кэл накрыл голову подушкой и объявил, что они должны купить новую кровать в спальню для гостей. Которая не будет скрипеть!
Джейн не терпелось увидеть Джима и Линн, так что она не стала ждать, пока шофер откроет дверцу.
— Не торопись, Джейн! Идет дождь…
Но она уже ковыляла к крыльцу. Даже хромая, Кэл успел догнать ее до того, как она начала подниматься по лестнице. Дверь распахнулась, на крыльцо вылетела Линн.
— Кэл, чем ты думал? Как ты мог позволить ей приехать сюда?
Из глаз Джейн брызнули слезы.
— Я хочу родить ребенка здесь!
Линн и Кэл переглянулись над ее головой.
— Чем они умнее, тем сильнее действуют на них гормоны, — пробормотал Кэл.
Появился Джим, обнял Джейн и увлек в дом. Как раз в этот момент ее в очередной раз прихватило. Она застонала и привалилась к его груди.
Джим схватил ее за плечи, отстранил, взглянул в глаза.
— У тебя схватки.
— Побаливает спина, ничего особенного. А схватки ложные.
Энни, сидевшая в кресле-качалке у телевизора, помахала ей рукой. Джейн подошла к ней, хотела обнять, но поняла, что так низко ей не наклониться. Энни сжала ей руку.
— Хорошо, что приехала, а то могли бы уже и не свидеться.
— И часто у тебя эти боли в спине? — спросил Джим.
— Каждые пару минут. — Она ахнула, прижала руку к пояснице. — Негодник!
Кэл дохромал до них.
— Ты думаешь, у нее начинаются роды?
— Меня это не удивит. — Джим усадил Джейн на диван, положил руку ей на живот, уставился на циферблат часов.
У Кэла округлились глаза.
— До окружной больницы отсюда десять миль! Десять миль по таким дорогам быстрее чем за двадцать минут не проехать. Почему ты ничего мне не сказала, дорогая? Почему ты не сказала, что у тебя схватки?
— Потому что ты погнал бы лимузин в больницу, а они отправили бы меня домой. Спина болит из-за этих самолетных кресел. Они такие неудобные. О-о-о!
Джим все смотрел на часы. Кэл совсем ошалел.
— Мама, мы должны доставить ее вниз, прежде чем дороги размоет дождем!
— Дождь едва моросит, — резонно заметила Линн, — а эту дорогу не смоет и за десять лет. И потом, первые роды длятся долго.
Слушать ее он не стал, захромал к двери.
— Лимузин уже уехал! Нам придется везти ее в «блейзере». Ты сядешь за руль, папа, а я рядом с ней на заднее сиденье.
— Нет! Я хочу рожать здесь! — завопила Джейн. Кэл в ужасе вытаращился на нее:
— Здесь?!
Она всхлипнула и кивнула.
— Подожди-подожди. — В его голосе послышались далекие раскаты грома, чему она порадовалась, несмотря на боль. — Когда ты говорила мне, что хочешь рожать здесь, я думал, что речь идет о Солвейшене, вернее, об окружной больнице.
— Нет. Здесь — значит здесь, в доме Энни. — Мысль эта возникла у нее только сейчас, но теперь она твердо знала, что лучшего места для рождения ребенка не найти.
В глазах Кэла застыли оторопь и страх. Он повернулся к отцу:
— Господи! Она того и гляди станет самым знаменитым физиком страны, а выясняется, что она тупа, как дерево! Ты не будешь рожать ребенка в этом доме. Ты родишь его в больнице!
— Ну вот. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Ты на меня кричишь.
Он застонал.
Джим похлопал ее по руке:
— Давай-ка я осмотрю тебя, дорогая. На всякий случай. Хорошо? Пройди в спальню, и мы поглядим, далеко ли нам до родов.
— А Кэл может пойти?
— Естественно.
— И Линн? Я хочу, чтобы Линн тоже пошла.
— Пусть идет.
— И Энни. Джим вздохнул.
— Все идут в спальню.
Кэл обнял ее и повел в бывшую комнату Линн. Когда она переступала порог, очередная схватка бросила ее на дверной косяк. Длилась она целую вечность, а когда боль отпустила, Джейн поняла, что схватка не прошла бесследно.
— Кэл?
— Что, милая?
— Посмотри вниз. Ноги у меня мокрые?
— Ноги? Ты… — В горле у него пискнуло. — У тебя отошли воды. Папа! У Джейн отошли воды!
Джим ушел в ванную помыть руки, но Кэл кричал так громко, что отец без труда услышал его.
— Все нормально, Кэл. Я сейчас подойду. Я уверен, что у нас хватит времени довезти ее до больницы.
— Если ты так уверен, почему хочешь осмотреть ее?
— Береженого Бог бережет. Схватки довольно частые.
У Кэла задеревенели мышцы. Он подвел Джейн к кровати. Линн достала стопку полотенец, Энни убрала одеяло. Джейн отказывалась сесть на кровать, пока Линн не застелила ее клеенкой. Потом Кэл стащил с нее рейтузы, колготки и трусы. Линн тем временем положила поверх клеенки полотенца, и Кэл осторожно усадил на них Джейн.
