Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Целых два дня я оставался постоянно у изголовья Александра – не для того, чтобы помочь ему выжить, а для того, чтобы помочь умереть. Я направлял его бессвязные речи, старался облегчить страдания умирающего. Не отрываясь царь смотрел на меня. Я видел лицо, осунувшееся, красное от сильного жара, золотые кудри, слипшиеся от пота, видел вокруг темных сверкающих зрачков с одной стороны радужку цвета ясного неба, с другой – цвета ночи. Я никогда не имел детей и никогда не буду их иметь, но ни один отец, который видел, как умирает его сын, не сможет понять мою боль.
На двенадцатый день в армии распространился слух о смерти Александра. Все македоняне, считая, что от них скрывают правду, сбежались ко дворцу и осаждали двери. Они умоляли пропустить их к царю. Наконец они добились своего и один за другим молчаливой вереницей двинулись в покои. Не в силах говорить, Александр простился с каждым слабым кивком головы и легким движением руки. Завоеватели Граника, ворот Каспия и Индии покидали покои, не в силах сдержать рыданий.
Этой ночью шестеро друзей Александра, одним из которых был Певкест, носитель священного щита, отправились в городской храм Сераписа, снискавший славу чудотворных исцелений, происходящих в его стенах. Они намеревались перенести Александра в святилище, но жрецы, совета которых они спросили, велели им ничего не предпринимать и оставить Александра для его же блага в том месте, где он находился.
На следующий день каждому стало ясно, что Александр не переживет ночи. Он редко приходил в сознание. В одну из таких минут, вспомнив, что его армия и вся обширная империя ожидают приказа о начале экспедиции, царь протянул правую руку Пердикке, с тем чтобы тот взял царское кольцо, коим скреплялись все депеши и приказы Александра. Это был тот самый Пердикка, который одиннадцать лет назад перед отъездом из Македонии спрашивал Александра, что собирается оставить царь себе, и который услышал в ответ: «Мои надежды». Все поняли, что царь знает о приближающейся смерти и желает назначить преемника. Один из присутствующих спросил Александра, куда повелит он перевезти свое тело. Стоявшим рядом показалось, что губы царя пытались произнести:
– Амону.
Ему задали последний вопрос: кому завещает он свой престол и царство? Губы Александра слабо шевельнулись, и с них слетели неясные слова. Одним почудилось, что он произнес: «Геракл», что означало: царем станет сын Барсины, другим показалось, что царь хотел сказать: «Сильнейший», что означало: царем будет победивший в соперничестве могущественных.
В час, когда солнце скрылось за горизонтом, последний сын Амона, тринадцатый бог Олимпа, скончался на тринадцатый день болезни на тринадцатом году царствования[64], за три недели до того, как ему исполнилось бы тридцать три года.
Во дворце слышались рыдания и крики, вскоре охватившие лагерь и весь город. Отчаяние заполнило ночь, казалось, солнце никогда не взойдет более.
Воины яростно спорили между собой о том, кто отныне будет править ими. Следовало без промедления назначить верховного главнокомандующего. Глашатаи сзывали во дворец всех полководцев и командиров корпусов. Но ко дворцу явилась вся армия. Офицер со списком в руке кричал с высоких ступеней дворца, что пропустит лишь тех, чьи имена обозначены в списке. Однако теперь, когда не стало повелителя, толпа не признавала никаких запретов. У стен дворца очутились самые разные люди: ветераны, новобранцы, высокопоставленные персидские вельможи, торговцы. Люди всех сословий и народов давили друг друга, задыхаясь от тесноты. Полководцы не могли пробиться сквозь толчею к огромному столу, за которым, образуя подобие трибунала, расположились главные военачальники Александра, некогда составлявшие опору его могущества. Собрание продолжалось без перерыва почти семь дней. Тех, кто отлучался поесть, немедленно сменяли другие. В течение семи дней выступали ораторы, каждый преследовал свой интерес, свое решение вопроса о наследовании престола. В кулуарах плелись интриги. Все это время тело Александра оставалось в наглухо закрытой комнате, охраняемой стражниками.
Пердикка, положив на стол царское кольцо, полученное из рук Александра, вел собрание. Многие – и он сам – считали его наделенным властью последней волей царя. Он предложил не принимать окончательного решения, пока Роксана не разрешится от бремени, ибо ждать оставалось недолго. Если родится мальчик, то его должно провозгласить царем. Пердикку поддержал Селевк. Однако Неарх возразил им, что, по его разумению, следовало немедленно короновать Геракла, сына Барсины, себя он прочил в опекуны. Мелеагр, командующий македонской пехотой, не желал и слышать подобных речей, не допускал даже мысли о провозглашении царем сына одной из персидских жен Александра. Мелеагр заявил, что сам он и его люди признают правителем только македонянина. Евмен старался примирить противников. Птолемей предложил не выбирать нового царя, а доверить управление империей правительственной коллегии, состоящей из главных военачальников.
Неожиданно перед собранием предстал никому доселе не известный простолюдин и поведал присутствующим о существовании законного царя, коим являлся Арридей, сын Филиппа и Филеморы. Большинство встретило его речь криками протеста. Умственно отсталый Арридей не умел членораздельно говорить и должным образом вести себя. В свое время Александр, устраняя всех возможных претендентов на царский трон, даровал ему жизнь, полагая, что слабый рассудком Арридей не является серьезным соперником. Арридей находился в Вавилоне. Как очутился здесь столь своевременно этот царевич, лишенный здравого смысла и воли? Тотчас же после выступления незнакомца Мелеагр, вдохновленный его словами, принялся горячо настаивать на выборе Арридея. Разгневанный Пердикка на глазах у всех схватил со стола царское кольцо, желая его конфисковать. Тогда разъяренный Мелеагр покинул собрание и направился собирать свои фаланги, чтобы повести их в Вавилон для разграбления города.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
