Он облокотился на витрину. Ему нужно обо что-то опереться, и это плохо.
Или нет?
Он трет глаза кулаками.
– Прости меня, – умоляю я.
Он качает головой и очень тихо, почти неслышно шепчет:
– Наверное, не смогу. Прости. – Похоже, он прав. Он выглядит изможденным. Больным. – А хотелось бы.
Он наклоняется, поднимает свой рюкзак и уходит.
Всю эту неделю меня мучили раскаяние, страх и отчаяние. Я рыдала в одиночестве, но на людях изо всех сил старалась быть спокойной и уверенной. Меня преследовали, обо мне сплетничали. Все меня осудили, и все от меня отреклись. Эти переживания ослабили меня. А остаток своей энергии я потратила на то, чтобы убедить Даррена.
Хватит!
Меня захлестывают страсть и ярость. Гнев наполняет меня энергией и вырывается мощным неудержимым потоком.
Это не то предменструальное чудовище, которое вселяется в меня раз в месяц.
Не тот гнев, в который я впадала из-за низкого рейтинга или ляпов ассистента режиссера.
Ничего похожего на негодование от того, что Иззи снова вешается на шею какому-то никчемному мужику. И не та смесь презрения и досады, которую я испытывала, когда Джош помыкал какой-нибудь красоткой. Мой гнев гораздо более… мучителен. Буря возмущения и боли растет по шкале Рихтера, переполняет живот, грудь и сердце, врываясь в голову, как настоящий ураган.
– И это все, Даррен? – кричу я. – Пошутили и ладно?
Он оглядывается.
– А что, хорошая была шутка!
Теперь я способна на любое безрассудство. Меня захлестывают отчаяние и безумие. И я не знаю, как остановить неминуемую беду.
– Тебя всю жизнь любили и баловали. Оберегали. Защищали. Учили уважать людей, а ты не можешь справиться с первым серьезным испытанием. Я была о тебе лучшего мнения. Ты не смеешь от меня уйти. – Я топаю правой ногой. – Ты не смеешь мне не верить! – А теперь левой. – Ты говорил, что любишь меня. Ты врал! – Он остолбенело смотрит на меня, и моя слюна летит ему прямо в лицо.
– Хорошо, пусть все это дошло до меня слишком поздно, но я верю в любовь, и я считаю, что ты единственный мужчина в мире, один из миллиардов, кто создан для меня. – Я ткнула в него пальцем и хотела снова топнуть и вцепиться в него. Во мне кипит ярость, она ищет выхода. – Я больше не боюсь никаких «если». И я знаю, что ты не мой отец. И знаю, что не должна ждать от всех предательства. – От злости у меня на затылке дыбятся волосы, а глаза ослепли от слез. – Я виновна в том, что натворила столько зла, прежде чем во всем разобралась. Я очень, очень виновата. Но поверь, я была с тобой не ради этих проклятых, дерьмовых, гребаных, долбаных рейтингов.
Такая лексика для подобных обстоятельств весьма уместна, пусть я и не училась в самой лучшей школе. Я топочу ногами все яростней, слезы льются ручьями, и я совсем измучена.
Обессилена.
Убита.
Я смолкаю и пытаюсь успокоиться. Я часто дышу, ноги дрожат, и голова вот-вот расколется на части. Не могу смотреть на Даррена. Мне стыдно. За несколько последних дней я потеряла все: обоих женихов, одного из которых люблю, а другой был моим лучшим другом, работу, доброе имя, а теперь и рассудок. Меня обманули, подставили и унизили. Я испытала отчаяние, одиночество и горе.
Но у меня есть во что верить.
Я все еще верю в любовь.
И если я вышла из игры, значит, я победила.
У меня есть мама.
Есть Иззи.
Я многое поняла.
Я силком заставляю себя взглянуть на Даррена, и мое сердце ухает куда-то вниз. Вытираю лицо ладонью, стирая размазанную тушь и слезы. И поднимаю с пола план музея.
– Знаешь что, Даррен? Самое смешное, что я не переставала тебе верить. Я не думала, что ты меня предал. Ни минуты.
Мы оба глубоко дышим. Прямо друг на друга. На наших лицах перемешаны гнев и прощение, любовь и доверие, вера и надежда.
С самого начала у нас все было непросто. Восторг, одиночество, снова восторг, снова одиночество. А что теперь?
Идет время. Мы оба молчим. И не двигаемся с места.
– Тебе известно, что камаразавры весили двадцать пять тонн? – спрашивает Даррен.
– Да… они вегетарианцы, и я бы посоветовала им цитрусовую диету. – Неудачная шутка, но на лице Даррена появляется легкая улыбка. Он берет меня за руку и ведет по галереям. Его пальцы жгут мою кожу.
– Значит, ты видела раздел динозавров?
– Да, – отвечаю я, дрожа.
– Ты видела синего кита?
– Да.
– Очень уж ты много успела за один день. – Я словно была укутана в кокон из нескольких покрывал. И с каждым его новым вопросом одно из них спадает, но вместо стыда в меня вливается уверенность. И проясняется зрение, и теперь я вижу все лучше и лучше.
– Да.
– Не хочешь выпить пива?
Киваю, потому что говорить я не в состоянии. Мы выходим из музея, стоим на ступенях и щуримся на лондонское солнце. Даррен поворачивается ко мне.
– Ты все еще веришь мне, Кэс? – спрашивает он. Его голос подрагивает, но он все так же нежен, и я замечаю в нем оттенок надежды и веры в будущее.
– Да.
– Может, еще раз рискнем?
– Да, да и еще раз да. Теперь все хорошо.
Спасибо
Джонни Геллеру, моему агенту, сочетающему в себе артистизм и искренность. Луизе Мур, для меня она больше, чем просто Редактор Года. Мне очень повезло, что эти люди есть в моей жизни.
Моим родным, которые мне много помогали. К вашему сведению, моя сестра и ее дети были совершенно бескорыстны, хотя я уверена, что их друзья думают иначе.
Моим друзьям, которые проявляли внимание и интерес. Вы знаете, как много вы для меня значите и как я вам признательна.
Саймону за его постоянную поддержку, за веру в меня, за ценные советы, за веселые рожицы на полях рукописи и еще за многое другое.
Благодарности
Люди считают, что написать и издать книгу может один человек. Но это не совсем так. Я хотела бы воспользоваться возможностью и поблагодарить всех, кто способствовал успеху книги «Проигрыш», и тех, кто надеется на успех книги «Секс с экс».
Особенно Гарри Эванса, Джона Бонда, Тома Уэлдона, Ники Стоунхилла, Питера Боурона и весь отдел продаж издательства «Пингвин». Каждого, кто продал хоть один экземпляр, каждого, кто купил хоть одну книгу. Я знаю, что без вашей помощи ничего бы не вышло.
Спасибо сотрудникам «Гранада Медиа», которые потратили свое драгоценное время на беседу со мной, хотя они невообразимо занятые люди, и их коллектив гораздо меньше, чем на «ТВ-6»: это Джон Кридон, Салли Блэкберн, Мартин Лоуди, Йен Джонсон, Боб Мэсси, Марина Уэбстер и Кейт Брайан.
