Братьев заметили, стали перешептываться. Молва не знает ни преград, ни расстояний. Славные подвиги пары богатырей впечатляли. А вот внешность – не очень. Иван подкачал. Так-то красавец, и тут мужики были рады, что жены, сестры и дочери не видят этого парня, но не выглядел Старшой могучим витязем. К Егору вопросов не было – здоров, как буйвол.
Старшой посмотрел в небо. Облака. Они клубились, наползали друг на друга, и возня эта, казалось, происходила в нескольких десятках метров от земли. В центре небосвода будто бы зиждилась невидимая кольцевая стена, не дающая тучам застить свет яркой звезды.
– Пока он виден, есть надежда, – сказал подошедший сзади Карачун.
Из шатра показался князь. В доспехах, свежий, рвущийся в бой. Сотники, близнецы и колдун подошли к Хоробрию. Совещание началось.
– Слабых удалили? – спросил главный тридевятич.
– Да, княже. Кто хотел, все в степи. Многие, правда, хозяйства не бросили, – ответил бородатый дядька со шрамами на лице и мощных руках.
– Вечно так… – подосадовал Хоробрий. – С послом чего?
– Уехал сразу же, как предложили. Он, горемыка, так трясся, аж пудра с мордасы летела.
Все засмеялись.
Негоже мужику лицо мазать.
– Еще бояр много убегло, – добавил сотник из молодых.
Князь нахмурился, но отшутился:
– Хорошо, путаться под ногами не будут. Трусливый мужик хуже бабы.
Командиры снова загоготали. Чувствовали: битва близится, но не кусать же ногти? По старому воинскому завету расеян Смертушку Курносую полагалось встречать весело.
– К делу, – посерьезнел Хоробрий. – Поведай нам, Карачун, что ты там замыслил.
Старец подобрался, поправив бороду, затем расправил немощные плечи и заговорил:
– Выслушайте и передайте каждому. Наша брань – против идущей из Тьмы рати Злебожьей. Врата Пекла непрочны. Воители мрака заполнили берега Смородины. Путь в светлый Ирий закрыт. Не будет нам спасу ни в яви, ни в нави. Вот почему мы пойдем дорогой, не нами предложенной. Могущество Злебога нарастает, и я не смог выявить бессовестного предателя рода человечьего. Черный крест – дело рук неизвестного колдуна, а может статься, и ведьмы. Выход, приготовленный темной орде, мы используем, чтобы проникнуть в стан врага раньше, чем супостат войдет в Посюсторонь.
Волшебник замолк, дав людям время проникнуться важностью сказанного. Ратники переглядывались, хмурились и, безусловно, боялись, ведь не каждый день намечается поход в навь. Карачун откашлялся и продолжил:
– Теперь вникайте в самое страшное. Злодий набирает силу не по дням, а по часам. Сегодня в полдень будет затмение. Повторятся древние события. Ярило скроется, поглощенный Мировым Змием с тем, чтобы снова освободиться и воссиять над землей-матушкой. Так бывало не раз. Сегодня, если мы опоздаем, Ярило не вернется. Посему нам никак нельзя проиграть. Считайте нынешнее сражение последним. Отступать некуда.
Вновь старец взял паузу, пытливо взирая на воинов. Его слушали не только сотники, князь и близнецы, но и расположившиеся неподалеку простые бойцы. Их ужас ощущался, словно прикосновение чего-то холодного и вязкого.
– Забудьте о страхе! – гаркнул Карачун, и его волшебный голос разлетелся над площадью. – Слуги Злодия Худича к нам не лезут, потому что до затмения им здесь нельзя…
– Так ведь ночь, старче! – возразил молодой меченосец, сидевший на корточках чуть в стороне от собрания. – Ярила нетути.
– Помолчи, – рассердился колдун. – Кому ночь, а кому все одно никак не выйти в мир, где красно солнышко не похищено.
Емельянов-старший сильно сомневался в теоретических выкладках старца, но предпочел не мутить воду. Волшебник двигался дальше:
– Именно Злебогова боязнь света поможет нам в бою. Хватайте врагов и тащите их в явь. Сей древний прием называется «выявить нечисть». Не сомневайтесь, порождения Пекла погибнут. Используйте серебро, обереги, зажигайте факелы. Мы должны стать светлой ратью. Драгоценный металл и факелы уже свезли, – Карачун показал на крытые рогожей телеги. – Устройте раздачу. У нас мало времени. Чем быстрее начнем, тем лучше. Драться надлежит молниеносно. Вы сами видели: время у реки Смородины бежит рысью. У меня все.
В тишине раздался хриплый голос бородача-сотника:
– Старче, прости за глупый вопрос. Есть ли смысл в нашей борьбе? Ведь в час затмения Злебог все одно придет на землю… Или я не прав?
Мужики зашептались. Маг поднял руку:
– Ты сомневаешься в необходимости нашей жертвы, и в слове твоем есть соль. Но ты зря колеблешься. Худич к нам не сунется. Пока слаб. – Карачун возвысил голос: – Зрите самую суть, братия! Чем больше неправды, лжи, то бишь Кривды, тем шире открываются ворота Пекла. Злебог давно готовился. Его пособники строили премерзкие козни. Чудовищное заклинание читал колдунишка из Задолья… Его остановили эти богатыри. – Дед указал на братьев Емельяновых. – Они же помешали черным делишкам в Легендограде. Ныне Иван и Егорий с нами, чтобы дать супротивнику решающее сражение. Не допустив мерзкое богам и людям воинство в мир, мы укрепим Правду и ослабим Кривду. Как, есть смысл в нашей борьбе? То-то же. И довольно сомнений. Не тратьте времени.
– Все слышали? – спросил Хоробрий. – Тогда уговоримся о порядке ведения битвы – и за работу.
Князь начал втолковывать помощникам особенности тактики боя с четырехрукими мертвяками, а волшебник отвел близнецов в сторону.
– С вами сила, орлы мои. Посему бейтесь дерзостно и вдохновенно. Домой-то вам хочется, но, коли не сдюжим, неоткуда возвращаться будет.
– А вероятность победить высока? – поинтересовался Иван, которому ох как не нравился такой поворот событий.
– Ниже некуда, – тихо-тихо «обрадовал» дед. – Именно поэтому не жалейте ничего. И никого.
Карачун достал из-под полы маленькую баклажку.
– Нате, глотните по разику. Сил прибавится.
Старшой отпил и словно новым человеком сделался – еще удалее, отважнее и, что не очень радовало, честнее. Егор приложился и будто стал шире в плечах, румянее, мощнее. Протянул баклажку хозяину:
– Хорош! Его пони много.
«Хорошего понемногу, – без труда расшифровал Иван. – Вот-вот пройдет действие белиберданки».
– Чем, – добавил ефрейтор, помахав рукой перед грудью.
– Что чем? – озадачился Старшой.
– Меч, балда, – буркнул Карачун. – Будет тебе меч, Егорий. Особый, для Потусторони в самый раз.
Из темноты, с крыши ближайшего дома, за ними наблюдала троица в черном – Перехлюзд, Ненагляда и неведомый вожак.
В тяжелую годину войны или смуты, когда люди спасаются бегством, бросая нажитое, находятся шакалы, рыщущие по оставленным хозяйствам и собирающие легкую поживу. Таких добытчиков в народе кличут мародерами. Есть мнение, правда, не подтвержденное, что слово «мародер» идет от Мары, несчастливой богини смерти, и глагола «драть». То есть, дерут эти люди свой налог со смерти города.
