* * *
— Так он что же, с самого начала все знал про экспресс этот призрачный? А мне, стало быть, лапшу на уши вешал? — строго спросил капитан.
Съежившаяся в предрассветном сумраке Адриадакис казалась маленькой и очень несчастной.
— Понимаешь… Адорабль… Его таким создали. То, что называется «нормальными человеческими отношениями», для него не существует — он может только манипулировать людьми… Даже… Даже мной, а ведь я самый близкий ему человек… Он должен был стать великим стратегом, завоевателем — но променял эту судьбу на участь бродяги, скитальца по великому многообразию пазлов. Иногда мы путешествовали на Призрачном Экспрессе — он умеет вычислять, где тот появится… Иногда пользовались услугами тех, чье «эго» позволяет перемещаться между слоями реальности, но нигде не задерживались надолго. Его душа разрывалась между жаждой свободы и желанием властвовать… А вкусить и то и другое в полной мере он не мог — Черный Ценитель забрал у него возможность повзрослеть…
— Да что же они такое, в конце концов, — Призрачный Экспресс, Ценитель этот?! — не выдержал Костя.
— Не знаю… И никто не знает, наверное. В нашем мире они были просто темной легендой, дорогой в мечту… Лишь аналитический гений Адорабля увидел в ней нечто большее…
— Это и в самом деле древняя сила, древняя и мрачная… — Голос Господина Высокое Небо зазвучал неожиданно, так что все вздрогнули. — Сродни той, что запустила Лунах в небо нашего мира — а может быть, и впрямь та же самая… Для того, чье «эго» не способно менять вокруг себя мироздание, это единственная возможность попасть в иной слой реальности. Но цена высока — как правило, Ценитель требует не просто самое дорогое, а то, что считается неотъемлемым…
— Чем же расплатилась ты? — брякнул Костя и тут же прикусил язык: вопрос получился на редкость бестактным.
— У меня было не так уж много, — невесело усмехнулась Адриадакис. — Мои умения… Не знания, а именно умения, навыки — то, что я тренировала и оттачивала всю сознательную жизнь…
— По-моему, с умениями у тебя все в порядке! — хмыкнул лейтенант.
— Ты даже не представляешь, на что я была способна! Но… Все это в прошлом. Сейчас я просто женщина, которая может дышать под водой… И помнит кое-какие фокусы.
Гаргулов ухмыльнулся: на Костиной физиономии прямо-таки горело крупными буквами «и очень симпатичная женщина, черт меня возьми!».
— Адорабль не жалует тех, кому повезло воспользоваться экспрессом, но избежать платы… Поэтому он и водил тебя вокруг да около, Цан-Цан…
— Паренек вообще заврался, еще раз встречу — выдеру ремнем по-черному! — буркнул Сан Саныч. — И эта ваша с ним история… Ну, чего было мудрить? Сразу рассказать не могли? Тоже мне, секреты…
— Ну… Адик считает, что «человек без прошлого» гораздо менее уязвим для врагов… И для друзей. Такова его, гм, жизненная философия…
— Философ хренов! — фыркнул лейтенант. — Я тут другого не пойму: ты говоришь, поезд этот подчиняется желаниям?
— Не совсем так… Вернее будет сказать, что он переносит человека в пазл, больше всего соответствующий его устремлениям.
— Выходит, Саныч, Аристопал для тебя самое то, а?
— Ну да! Скажешь тоже! — буркнул Гаргулов.
— Так ведь…
— Я-то в вагон следом за Дурко ломанулся — забыл, что ли… — Сан Саныч вдруг осекся. — Ё-о… А ведь смотри-ка: значит, Неуловимому Джо нашему тут и впрямь самое место! Небось, спутался уже, придурок, с какой-нибудь местной шайкой…
— Выходит, не больно он нам и нужен?
— Это еще как сказать! — свирепо ухмыльнулся капитан. — Мало ли кому где нравится!
Костя отвел глаза.
— Кстати, раз уж об этом зашла речь, — капитан обернулся к Господину Высокое Небо, — паренек, которого мы ищем, почти наверняка побывал в лапах Фигассэ… Хорошо бы тряхнуть его на этот счет!
Голова экс-герцога покоилась на коленях великого эгоиста: он производил с ней некие загадочные манипуляции. Человекоящер сердито зыркнул на Сан Саныча, но все же снизошел — закатившиеся глаза Фигассэ моргнули, смахивающее на посмертную маску лицо оживилось.
— Ну, чего вам еще надо, мучители?!
— Ты даже не представляешь, что такое настоящие муки… Пока не представляешь, — зловеще посулил Господин Высокое Небо. — Спрашивай, что хотел, быдлянин… А ты отвечай!
История Неуловимого Джо повергла милиционеров в уныние.
— Блин, знать бы раньше! — с досадой бросил лейтенант Кролик. — Покрутили бы жалом в том направлении… Теперь уже все.
— Может, и нет… — задумчиво отозвался Гаргулов. — В темницах Донного Замка мы его не видели, по крайней мере…
— Ты что, никак в Джеппу вернуться задумал?! — округлил глаза Костя. — Даже и думать не моги! Не, после того, что мы там устроили, — я и близко не подойду! И так чудом выбрались… Саныч, ну в самом деле — на кой тебе Дурко этот сдался?
— Чтобы знал ковбой хренов: от шерифа не уйдешь!
— Какой ковбой? Какой шериф? — Костя озабоченно заглянул в лицо капитану. — Саныч, ты не бредишь, часом?
Гаргулов ухмыльнулся.
— Успокойся, Кость… Эт я так, шуткую. Но найти засранца все ж надо — даром, что ли, в такую даль забрались…
После двух «приветов» от Господина Хрустальное Озеро путники опасались и третьего, однако все обошлось. То ли великий эгоист Джеппы не оправился до конца от гаргуловской отравы, то ли они просто удалились от города-кратера на достаточное расстояние, но подлянок больше не было. Проплутав по Дебрям еще трое суток, путники вышли к реке.
— Аристида! — Господин Высокое Небо широким жестом указал на широкую водную гладь. — Мы почти пришли.
Переправа не заняла много времени: стены Аристопала они увидели еще до захода солнца, однако войти в свой город великий эгоист не спешил. Дождавшись заката, он извлек из мешка голову экс-герцога. Выглядел Фигассэ преотвратно: отделенная от туловища голова и так не блистала красотой, теперь же к обрюзгшему лику добавилась пара здоровенных, словно лопухи, ушей, поросших жесткими пучками волос. Под нижней челюстью набух массивный зоб, глаза тоже изменились: радужка расширилась, зрачок сделался вертикальным, будто у кошки. Великий эгоист поднял ее к вечереющему небу — и голова легко воспарила над темными водами, словно наполненный гелием воздушный шарик.
— Ого! Это как же она так? — вяло удивился Гаргулов.
— Альбэр Фигассэ отныне будет моим разведчиком и курьером, — пояснил Господин Высокое Небо. — Я даровал ему способности, пригодные для выполнения новых обязанностей. Ближайшие сто лет предатель будет искупать свою вину, а там посмотрим…
Фигассэ наслаждался полетом. Новое, доселе неиспытанное чувство было, пожалуй, первой положительной эмоцией с момента злосчастного разрыва ракеты. Уши улавливали каждый шорох — сосредоточившись, он легко мог вычленить в многообразии звуков один-единственный и точно определить его направление. Зрачки с переменной диафрагмой тоже имели свои преимущества, позволяя прекрасно видеть в сумерках и ясно различать предметы глубокой ночью. Он скользил в воздушных потоках, словно змея среди древесных корней, — быстрый, невесомый и свободный… Почти свободный: затылок все время ощущал чужой, давящий взгляд — так экс-герцог воспринимал телепатический канал связи с великим эгоистом. Время от времени давление чуть усиливалось — это означало, что Господина Высокое Небо заинтересовала какая-то подробность в увиденном. Фигассэ относился к своему новому положению философски. «Что ж, отслужить сотню лет и получить в награду новое тело — не столь уж плохая карьера для того, чья голова отделена от туловища». Он замедлил полет, и в ту же минуту на лоб ему уселся москит. Язык, по меньшей мере в пять раз длиннее человеческого и гибкий, словно у хамелеона, выстрелил изо рта экс-герцога, ловко прихлопнув назойливого кровопийцу: великий эгоист позаботился и о таких мелочах. Перелетев городскую стену, голова взяла курс на Термитник. Время от времени Фигассэ позволял себе нырять в кроны гуардо, распугивая птиц и летучих мышей, нашедших приют среди густой листвы. На улицах уже зажгли маленькие оранжевые фонарики: ночная жизнь города вступала в свои права. Время от времени на летающую голову обращали внимание прохожие, но Фигассэ двигался слишком быстро, чтобы кто-нибудь мог рассмотреть его в подробностях: невнятная тень тотчас растворялась в темноте. Господин Высокое Небо обозревал город глазами своего создания. Он был долгое время оторван от Аристопала и потерял контакт со своим детищем. Теперь же следовало восстановить чувство общности, шаг за шагом проникаясь звуками, запахами, знакомыми пейзажами… Голова покружила над пристанью, где рыбаки готовили свои суденышки к выходу на ночной лов, пронеслась над фабричными кварталами и кварталами увеселений — и наконец приблизилась к Термитнику.
