Вернувшись домой, он набрался смелости позвонить Евгению. Собственно говоря, чем он рискует? Она сама оставила этот телефон, он спросит, почему она не отвечает?
– Алло, это Евгений? Меня зовут Хельмут Вайс. Я бы хотел поговорить с Анной, но ее телефон отключен. Она оставила мне ваш номер. Возможно, вы знаете, как я мог бы с ней связаться.
Евгений рассказал Хельмуту всё, что только что узнал от Джона. Хельмут поблагодарил, стараясь не сказать лишнего. На вопрос, приедет ли он во Флоренцию, осторожно ответил, что пока не знает.
Попрощавшись с Евгением, Хельмут заплакал. Ему было так горько. Его опять залихорадило. Непостижимо. Его жена, его маленькая принцесса умерла. Теперь, к сожалению, сомнений в этом не оставалось. Почему он забыл спросить, откуда этот Евгений всё знает. Но предположение о глобальном сговоре – это уже слишком. Анны нет. У него больше нет его жены, его принцессы. Нельзя было ее оставлять одну. Как он теперь будет без нее жить? Что ему делать? Надо лететь во Флоренцию. По крайней мере, увидеть ее. Почему он сразу не сказал об этом Евгению? Вероятно, была какая-то причина.
Он налил бокал вина. Как это Анна пела: «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала…» Боже, как же красиво она пела! Как он будет жить без нее? Надо лететь в Италию, будь она проклята. Решено. Сейчас перепакует чемодан и – обратно в аэропорт. Или сначала посмотреть рейсы на Флоренцию? Он вынул из чемодана свои брюки сафари, шлем, москитную сетку. Положил черный костюм – почему черный, он же не на похороны летит, впрочем… так, чистые рубашки, плащ и, пожалуй, всё. Хельмут закрыл чемодан и только после этого подошел к компьютеру, чтобы зайти на сайт British Airways. Присел за стол и задумался…
Конечно, как ему сразу не пришло в голову! Вот кому надо позвонить – мужу Анны в Вашингтон. Помнится, Анна оставляла номер своего вашингтонского дома, когда улетала на Лонг-Айленд, надо попытаться его найти.
Через полчаса Хельмуту стало еще хуже. Филипп подтвердил, что Анна умерла, а он сам на пути в аэропорт. По телефону Филипп звучал невменяемо. Например, зачем-то довольно грубо заявил, что в присутствии Хельмута совершенно не нуждается. Значит, завтра во Флоренции Хельмут прежде всего встретит этого Филиппа, полицию… Сомнений, что тот человек, который звонил ему утром, был из полиции, теперь уже не оставалось. Может, он и еще с кем-то столкнется? С Евгением, скорее всего. Но и это, возможно, не все, хотя уже более чем достаточно.
А что, собственно говоря, ему делать во Флоренции? Надо включить голову и думать рационально. Слезами горю не поможешь. Он хотел выяснить, что произошло? Можно считать, выяснил – Анна действительно погибла. Это, увы, факт. А вот сможет ли он увидеть ее в госпитале, это не факт. Похорон там не будет. Надо ли ему настаивать на разрешении забрать ее в Лондон? Нет, конечно. Какая разница, где ее похоронят? Это все не имеет никакого значения, она всегда будет в его сердце. И он всегда будет о ней скорбеть. Но влезать в организацию похорон при живом официальном муже – это глупость. Может ли он, Хельмут, вообще что-то сделать в этой Флоренции? Полезного для себя – нет. Полезного для Анны – тоже нет. Ему хочется встречаться с ее мужем – нет. С полицией – еще меньше. Так, зачем ему туда лететь? Ему и без того, как никогда, нужны силы все это пережить, справиться с горем.
Внезапная потеря близкого – это ужасно. Хельмут вспомнил, как ему позвонили и сказали, что его мать и братишка разбились на машине под Йеной, в Восточной Германии, когда возвращались из ФРГ в Западный Берлин. Как страшно, что жизнь второй раз послала ему то же самое испытание. Какая жуткая несправедливость. Он потерял единственную женщину, которую за всю свою жизнь впервые полюбил по-настоящему. Он считал ее своей женой и, как бы она над ним ни подсмеивалась, собирался оформить все положенным официальным образом. Сколько раз Хельмут представлял, как после окончания службы в Лондоне он заберет Анну в Берлин, и они вместе будут жить там счастливо долгие годы, и он, только он будет ей безраздельно владеть. Она безжалостно разрушила все его мечты, весь его мир. Просто из каприза. Накануне его приезда из Африки, после того, как они не виделись три недели, ей вдруг пришла в голову мысль поехать к другу Жене и его любовнице в Тоскану. На ночь глядя, понеслась куда-то одна, наверняка ехала слишком быстро, да и вообще она безобразно ездит, сколько раз он ее учил! И теперь он ее потерял. Разве это не шок? Ему надо суметь это пережить. Как он может поверить, что ее больше никогда не будет рядом? Как это все жестоко и бессмысленно. Но от того, что он полетит во Флоренцию, никому лучше не станет. Ничего он там не найдет, кроме новых страданий.
Глава 11
Утром Джон, переходя местами на бег, спешил в госпиталь. Евгений поехал встретить Филиппа в аэропорту и привезти его в госпиталь. Не исключено, что они уже там. Джон все еще пребывал в душевном онемении, в груди застыл холод, а чувств больше не было. Утром дважды он проигнорировал звонки Одри. Если бы это было возможно, он вообще бы ни с кем не разговаривал. Джон сел на стул в коридоре. Всю ночь он провел в горьких раздумьях. Анну ему не отдадут, это ясно. Вчера ему казалось, что она принадлежит только ему и будет рядом с ним, по крайней мере, теперь и всегда. Это оказалось еще одной иллюзией.
Он хотел, чтобы она была рядом с ним, вчера ему это казалось естественным. Но что, собственно, он знает о ее жизни? Лишь то, что он решился разделить с ней свою жизнь, и что она, похоже, тоже к этому склонялась. Разделить свою будущую жизнь. Будущее… А что с прошлым? Джон не знает ровным счетом ничего, что позволило бы ему утверждать, хотела ли Анна лежать на кладбище в Лондоне или в каком-то другом месте Англии, не говоря уже о Шотландии. Несмотря ни на что, она опять от него ускользнула. В этом его вина.
Он вспоминал разговор у нее дома. Они вместе сидели в ванне, вокруг стояли свечи, он поил Анну шампанским, а она рассказывала: о своем отце, военном инженере, о матери и сестре матери, выросших в семье потомков дворян с корнями, уходящими в восемнадцатый век. Джон помнил, что ее родители умерли какое-то время назад, но не помнил, когда именно и где похоронены. Но наверняка где-то в России. Считала ли она, что и ее место там? Конечно же они об этом не говорили никогда. У них было столько других забот, о которых прежде всего следовало и подумать, и поговорить. Тут его пригласили в кабинет.
За столом, ровно на том же месте, где накануне сидел Джон, теперь находился невысокий, щуплый, интеллигентного вида мужчина в очках, и так же, как Джон день назад, смотрел куда-то в угол комнаты. Это был муж Анны. Втроем, вместе с тем же вчерашним полицейским, они по-деловому и достаточно быстро выяснили всё, что требовалось: кто кому кем приходится, где Анна жила, работала. Джон смотрел на мужа Анны и представлял себе, что тот должен был испытать, когда вчера ему в Вашингтон позвонили из итальянской полиции и сказали, что Анна умерла, а к ним едет мужчина из Лондона, представившийся ее мужем. Какое, впрочем, это имеет значение, что именно чувствовал этот мужчина? Тем не менее впервые Джон подумал, что, может быть, брак Анны все-таки был чем-то реальным. В жизни это выглядело по-иному. От него опять что-то ускользнуло.
