— Признаю, — выдохнул горячо Алиев, — убили Муху втроем, третьим был... Роман Ахтаев.
Криминальная интермедия
«...Странно все-таки, рассуждал сам с собой по дороге домой Михаил, сколько времени потрачено на этих подонков... Если сосчитать все допросы, встречи, выезды, не один месяц за три года наберется. Кто же они, эти братья по крови? Удивительно, но каждый в отдельности не лишен не только человеческих, но и каких-то привлекательных черт. Каждый из них мог стать отличным профессионалом в своем деле, если бы научился чему-то. Роман даже красивым может показаться. Дробов — культурист, отличная фигура. Алиев вообще, посмотришь, милый, немного даже женственный юноша, на первый взгляд добрый и открытый. Младший, Вениамин, быстро реагирующий на окружающие события паренек, моторный такой, мобильный. Старший — Александр, наоборот, медлительный, тугодум немного, но и это может произвести благоприятное впечатление на окружающих... рассудителен, вдумчив, обстоятелен.
А если соединить эти бросающиеся в глаза их черты с такими фактами, взятыми из материалов следствия?
Роман сидит с 15 лет, за это время, прошедшее со дня первой «посадки», на свободе был всего месяцев 9. Часто добивал убитых. Нож втыкал в сердце, а потом ногой сверху... Да еще пяткой покрутится на рукоятке. Приговаривал при этом: «Чтоб наверняка, чтоб наверняка».
Сергей Дробов душил свои жертвы удавкой. На следствии, как уже говорилось, все пытался доказать, что «недодушивал», сил, дескать, не хватало, что жертвы вырывались и их потом добивали братья Ахтаевы. Но, по данным судебно-медицинской экспертизы, смерть наступала и от удавки тоже. Я попросил Дробова показать, как он это делал. И когда Сергей развел руки с удавкой, как на тренажере, свел их с усилием вместе, в глазах его мелькнуло удовлетворение.
Алиев — типичная «шестерка». И как «шестерка» свой «кайф» ловил. Просил у Романа: «Папа-Рома, разреши я!» И добивал ножом под ребра уже израненные жертвы. А потом снова и снова тыкал заточкой в шею, спину, ягодицы убитого. Убивал труп.
Вениамин Ахтаев в 13,5 лет участвовал в своем первом убийстве: он со сверстниками ногами забил насмерть курсанта школы милиции...
Старший Ахтаев Александр старательно выполнял все, что приказывал семейный «авторитет» Роман. И когда Роман, а вслед за ним, с разрешения Романа, и младший Вениамин стали спать с женой Александра, тот не возражал и не спорил. Что уж он чувствовал в эти минуты, находясь здесь же, в квартире, бог весть. Но в камере плакал, скучал по жене...
Такая вот компания. Мстители. Лет пять назад Вениамина курсанты-речники сильно побили. Роман обещал всех трупами сделать. Еще не потерял надежду тех курсантов разыскать и убить. Первая реакция на любое внешнее раздражение — «Убью!» Это — у Ахтаевых. У Дробова первая реакция — «Ненавижу!» У Алиева — «Разреши, я ударю...»
И все на «ментов» — с лютой ненавистью. Как будто милиционеры виноваты во всех их неудачах, бедах, комплексах....
У каждого, как выяснилось, в детстве свой «мент» был: у Вениамина тот, которого они с группой подростков ногами забили, у Романа тот, кто его за первое преступление брал, у Дробова — свой, у Алиева — свой. Но все «ментов» ненавидели. Даже странно, что среди жертв оказался лишь один милиционер. Наверно, если б дали им подольше погулять, было б больше. Потому что злобу свою они накапливали, лелеяли.
У каждого из них могла бы сложиться нормальная жизнь, повернись судьба иначе. Но стоило им собраться в банду, жестокую и беспощадную...
Вместе они становились неуправляемы, заражаясь отрицательной энергией, бациллами злобы друг от друга. Они нашли друг друга, чтоб быть вместе. И вместе совершать убийства. Такая была у них запрограммированность. Конечно, Роман был главарем, «паханом», «авторитетом», инициатором большинства преступлений. Но он им нужен так же, как они ему.
Потому что все они — не убийцы-одиночки, а волки, «люди банды».
Да и с главарем все не так просто. Им мог быть и Дробов, не столько мудрый, сколько хитрый. Злоба уже много лет переполняла его. Физической силы хватило бы, чтобы бить и убивать в одиночку. Но, видимо, не хватало той злой храбрости, рискованности, куражливости, которой обладали Ахтаевы. И они нашли друг друга. Каждый считал себя в душе главарем банды. А главарем, «авторитетом» была злоба. Дробов придумывал, возможно, некоторые из преступлений, часто был основным исполнителем, наносил первый удар, но Роман нужен ему был, чтобы ввести всю отрицательную энергию банды в нужное русло. Словом, настоящий «кайф», похоже, они хватали только когда убивали свои жертвы все вместе. А дополнительный кайф получали от безнаказанности. Их всегда было больше, чем жертв, они были вооружены, нападали неожиданно. И старательно заметали следы.
Чужая жизнь для них не стоила копейки. Казалось, что и своей они не сильно дорожат, коли начали свою кровавую дорогу длиной в несколько лет. Однако все до единого страстно цеплялись за жизнь во время следствия, прикидывались невинными овечками, кем-то другим затянутыми в цепь преступлений, виляли, плакали, смертельно трусили. Лишь бы избежать «расстрельной статьи». Отсюда на последнем этапе следствия и такая готовность помочь в расследовании: приводили сотни мелких, порой малозначимых деталей преступлений — лишь бы доказать свою готовность к «перековке». По-собачьи в глаза заглядывали...
Содержались они в разных городах, разных изоляторах, а вели себя одинаково, валя друг на друга, выскальзывая, путаясь в соплях.
Когда следствие уже заканчивалось, все, не сговариваясь, стали давать понять, что обратились к религии. Только и этому я не верю. Ни в одной религии, ни в православном христианстве, ни в исламе нет места злобе, ненависти, готовности лишить другого человека жизни. Убийство — самый страшный грех, какой может совершить человек, ибо отнимает данную Богом жизнь. Этот грех тщательно взвешивается, дозируется на весах закона. Но по заповедям Бога он не подлежит прощению...»
...И еще одно убийство
...На сборе банды в Солнцеве решили «брать» машину. Реализацию ее обещал без проблем провернуть через знакомых «рыночных» азербайджанцев Роман Ахтаев.
Утром выехали из поселка в город. План был такой: Роман и Алиев спрячутся в подъезде одного из домов по улице Лациса и будут ждать Дробова. Тот отправился на стоянку такси, где и присмотрел «ВАЗ-2106» госномер 89-91 KB под управлением А.В. Вьюгина и ему же принадлежавший.
Подъехали к кафе «Кругозор», из подъезда вышли Ахтаев и Алиев, по предложению Дробова Вьюгин посадил их в машину. Внешне все выглядело благопристойно: приятели отправляются к родным в пригородный поселок Танино. Но, примерно в 23 часа, не доезжая ТЭЦ-4, по сигналу Романа банда вновь вышла на «тропу войны». На ту минуту
Дробов сжимал в руках капроновый шнур, Роман — обрез, Алиев — разъемные туристские нож и вилку. Когда в районе Танинского пруда водитель притормозил на вязкой дороге, Дробов накинул ему на шею удавку и начал душить. Роман выстрелил жертве в висок. Произошла осечка, раздосадованный неудачей Роман несколько раз ударил Вьюгина прикладом обреза по голове и лицу. Алиев с криком «Папа-Рома, дай я» вновь и вновь всаживал с заднего сиденья то нож, то вилку в спину и шею жертвы... Потом стали бить Вьюгина ногами. Время от времени кто-нибудь из них, то Роман, то Серега, то Эдя поднимали окровавленные ножи и всаживали куда придется. Успокоились только спустя несколько минут, убедившись, что бьют и колют уже изуродованный труп.
