— Авария на «Пайпере» Бри была подстроена.
— Пустая болтовня, — тихо сказал Рог. — Все знали, что Бри иногда летал без запаса топлива. Это Бекки тебя надоумила?
— Нет. Там был второй пилот. Он видел. Запор был намеренно ослаблен.
Рог развернулся, уронил шайбу на землю, взял другую, поменьше. И перешел к другому болту.
— Ты что-то заметил, ведь так? — настаивала Джорджия. — Что? Или кого? Кто-то возился на «Пайпере» до нашего взлета? Ты их видел? Кто это был?
Рог развернулся, не выпуская шайбу из руки. В первый раз он посмотрел ей прямо в лицо. Что-то таилось в глубине его глаз. Страх? Джорджии стало не по себе. Несмотря на всю свою агрессивность, он был перепуган до смерти:
— Марк Уилер, — сказала Джорджия. — Это он угрожал тебе? Угрожал, требуя, чтобы ты никому ничего не рассказывал?
Рог облизал губы.
— Если ты немедленно не уберешься, я вызову… — Она подумала, что он имеет в виду полицейских, но ошиблась. — Ты пристаешь ко мне, мешаешь работать. Уходи и не возвращайся.
— Слышала? — переспросил подоспевший Мэтт. — Пора тебе убраться отсюда.
— А вы будьте готовы. Потому что это лишь начало. Я собираюсь завтра в департамент, расследующий воздушные аварии, и тогда, не сомневайтесь, тамошние парни все из вас вытрясут. А будете врать, вас отправят в тюрьму за то, что вы чините препятствия расследованию убийства.
Выйдя из ангара, она услышала, как что-то металлическое ударилось о бетонный пол и Рог устало произнес:
43
Джорджия покинула аэродром, дрожа от возбуждения. Она не могла дождаться, когда поговорит с Крисом Чеуном, когда он допросит Рога и выяснит наконец, кто такой Марк Уилер, подстроивший аварию на «Пайпере».
Голос Бри звучал у нее в ушах. Найди их. Обещай.
Бекки. Сделай это.
Сьюзи. Я не хочу умирать. Пока еще не хочу.
Одной рукой Джорджия держала руль, другой набирала номер на мобильнике. На сей раз сработал автоответчик. «Пожалуйста, оставьте номер своего телефона, — проговорил мужской голос. — Я перезвоню».
Джорджия назвала свое имя и номер телефона для пилота Питера Йорка, потом сбросила скорость — впереди показался небольшой холм. Одолев его, она вновь нажала на акселератор. Горячий влажный ветер доносил до нее запах прелых листьев. Она не стала закрывать окошки «мицубиси» в надежде избежать цепенящего зноя, который едва не доконал ее, когда она ехала на аэродром. Кондиционер — хорошая штука, но резкие перепады температуры слишком выматывают.
Направляясь на северо-запад Налгарры, Джорджия пошарила рукой и нашла радио, а решив послушать современный рок или новости, вдруг услышала негромкий щелчок и хрипловатый голос женщины, поющий где-то на стыке джаза, кантри и попа. Мелодичный, теплый, словно медовый, женский голос пел так, как, наверное, пел бы тропический лес. В ее голосе были зной, нежность, тьма, соблазн и обещание.
Джорджия поняла, что это Ли оставил ей CD. Горячий ветер играл ее волосами, и она вспомнила, что не посмотрела, кто поет. Она вела машину, уютно устроившись в объятиях кожаного кресла, и слушала песню.
Пусть устану я
На закате долгого дня…
Но буду помнить тебя я
Всегда.
Господи. Неужели он специально оставил этот диск? Неужели это его слова прощания? Если так, что может быть лучше?
* * *
В середине дня Джорджия поставила «мицубиси» Ли на парковку лечебного центра «Лотос» и, оглядевшись, помолилась, чтобы не встретиться с Юмуру. Она стыдилась, что украла шприц, но еще хуже то, что она все еще его проверяет.
Быстро одолев ступеньки, Джорджия опасливо переступила порог приемного отделения. Юмуру там не было. Отлично.
— Тилли еще здесь? — спросила Джорджия.
— Она завтра едет домой, а сейчас она в общей гостиной. Тилли будет рада повидаться с вами. Ей тут скучно.
Джорджия прошла по коридору, устланному татами, и нашла Тилли именно там, где было сказано. Перед ней был лэптоп, и она стучала двумя пальцами по клавиатуре. Когда Джорджия вошла, Тилли поглядела через плечо:
— Джорджия, привет.
— Привет.
— Знаешь синоним слова «боль»? — спросила она, вновь уставившись на голубоватый экран. — Я уже использовала агонию, мучение, страдание, адское пламя…
— Ну… пытка?
— О да! Отлично.
— Что ты делаешь?
— Пишу статью о том, что пришлось пережить. И получу пятьсот долларов, — гордо проговорила она.
— Отлично.
— Садись.
Тилли махнула рукой на диван около высокого окна, из которого было видно фиговое дерево, полузадушенное вьющимися растениями. Еще постучала по клавиатуре и повернулась к Джорджии.
За четырнадцать дней Тилли совершенно преобразилась. Из изможденного скелета, обтянутого сухой кожей, она превратилась в цветущую женщину с чистыми волосами, которые обильной волной покрывали ее плечи. В глазах у Тилли сверкало неуемное желание жить.
— Завтра еду домой, — сказала она.
— Вот здорово.
— Дети собираются устроить вечеринку. Большой флаг и все такое. Морепродукты, много пива и торт. Даже мои родственники со стороны мужа приедут, с Дисмал-Крик. Жду не дождусь.
— Я рада за тебя, — искренне произнесла Джорджия. — Правда, правда.
— А зачем ты здесь? Проверяешь, не хуже ли мне?
— Да. Отчасти.
Тилли улыбнулась и поерзала в кресле, словно ребенок, которому трудно удержаться и не рассказать известную ему тайну.
— Ты взяла шприц?
Джорджия помолчала, но недолго.
— Да, — призналась она.
— Нашла что-нибудь?
Тилли вся сияла от переполнявшей ее радости.
— Витамины.
— Ага. Витамины, — самодовольно повторила Тилли.
— Но он же использовал антибиотик!
Самодовольства как не бывало.
— Хочешь сказать, он не занимался целительством?
— Хочу.
— Ты ошибаешься, — твердо проговорила Тилли, высоко подняв голову.
Джорджия решила всерьез допросить ее, но тут зазвонил мобильный.
— Извини.
Тилли передернула плечами и, словно обиженный ребенок, вернулась к компьютеру.
— Алло.
— Это Пит. Пит Йорк. Вы звонили мне.
— Спасибо, что перезвонили. Большое спасибо. — Джорджия встала и отошла подальше от Тилли, глядя в окно на территорию лечебного центра, где не было видно ни веревок с бельем между пальмами, ни кур и цветущих растений, не было слышно гитар и человеческих голосов. Всего-навсего пятизвездочный первобытный тропический лес. — Послушайте, я хотела узнать о том дне, когда разбился самолет Бри Хатчисона.
