Глава 1
Сначала она обратила внимание на всякие мелочи. Ее украшения лежат немного иначе; чашка стоит в сушке для посуды, хотя она думала, что поставила ее в буфет, а полотенце в ванной, которое должно быть сухим, на самом деле влажное.
Пустяки, мелочи. Но озадачивающие.
И тревожные.
Но которых недостаточно, чтобы начать беспокоиться.
Если бы Сюзанна Перри могла знать, как далеко все зайдет и в какой кошмар превратится ее жизнь, она бы не просто всполошилась. Она бы без оглядки бросилась бежать оттуда, причем как можно быстрее и как можно дальше.
Сюзанне было двадцать шесть. Она жила одна в квартире на Мэлдон-роуд в Колчестере. И работала логопедом в Центральной городской больнице. Несколько месяцев назад она рассталась со своим парнем и, хотя с тех пор у нее и было несколько свиданий, никаких серьезных отношений сейчас не искала.
Ей хотелось просто наслаждаться жизнью.
Раз в неделю Сюзанна выбиралась со своими друзьями в один из нескольких любимых баров, иногда — в клуб. Она любила танцевать. Она любила все самое популярное. В своей машине она включала «Литл Бутс» или Леди Гагу и подпевала им. Ей нравилось кино, особенно комедии. И еще ей нравилось сходить куда-нибудь поесть, когда она могла себе такое позволить. Иногда по ночам она жалела, что у нее нет парня; иногда — чувствовала, что не хочет ничего больше, кроме как удобно улечься на своем диване с каким-нибудь женским романом в стиле «чик-лит»[1], плиткой шоколада и стаканом белого вина. Она была симпатичной и дружелюбной и не считала, что представляет собой что-то особенное.
Но кое-кто считал иначе.
Кое-кто считал, что Сюзанна Перри очень даже особенная.
Весь этот кошмар начался в первых числах июня. Сюзанна спала в своей постели, в своей кровати, в своей квартире. Двери заперты на замок и на задвижку, окна надежно закрыты. Она думала, что она в безопасности.
Она ошибалась.
Тяжелые плотные шторы на окнах были полностью задвинуты, бамбуковые жалюзи опущены. Как всегда. С детских лет она спала очень чутко, а для этого требовалась полная темнота и тишина. Поэтому ее спальня напоминала камеру сенсорной депривации, изолирующую человека от любых ощущений. И ей это нравилось.
Но этой ночью все было по-другому. Другой была темнота. Не успокаивающей и надежной, а холодной и глубокой, словно безопасность ее комнаты, напоминавшей чрево матери, была нарушена. Сюзанна не могла понять, спит она или бодрствует. Это была ее комната, но в то же время не ее.
Она лежала в кровати на спине с широко открытыми глазами и, приподняв голову над подушкой, смотрела прямо перед собой в пугающую черную тьму, состоявшую из густых и вязких теней, в которой можно было различить движение каких-то громадных неуклюжих фигур. Она моргнула, попробовала пошевелиться. И не смогла. Моргнула снова. Голова, заполненная воображаемыми криками и шепотом, начала болеть.
Из темноты отделилась тень и двинулась к ней. Сердце ее лихорадочно забилось, она попыталась перевернуться, хотя бы отодвинуться. И не смогла. Тело не слушалось ее.
Тень приобрела очертание. На фоне черноты появился контур. Фигура огромного человека, с горящими глазами. Они горели ярко, как автомобильные фары. Сюзанна попробовала закрыться от света, но рука осталась на месте. Она закрыла глаза. Она лежала зажмурившись и слушала, как в груди гулко стучит сердце. Мозг посылал сигнал ее губам: откройтесь, кричите! Но ничего не происходило.