– это все, что вы можете себе позволить. Пусть Адриан наблюдает за своим состоянием, операция понадобится нескоро, но и время летит быстро, вы и не заметите.
Повтори еще: душнила. Повтори хоть тысячу раз, я все равно скажу спасибо. Мои чувства к тебе всё такие же нежные, трепетные. Это не изменится, пускай мы и поменялись местами, развелись. Знай, каждый день шлю тебе ласковое «отщепенка», будь с этим счастлива.
Знаешь, читаю записи Н.Ч. и поражаюсь, каким он был человеком. Не скажу, что он вообще когда-то мне нравился, но я определенно был к нему привязан, оказывается, это было взаимно. Я это понимал, а теперь услышал это от него, почти лично. Не думал, что доживу до подобного.
Я подумал еще: Н.Ч. всегда жил в разных мирах и верил в каждый. Иногда эти миры соприкасались. Так и умерла наша Ляля. Нет, так он убил ее, перетянув из одного своего мира в другой, где Ляля не смогла прижиться.
Я, наверное, простил его, но так и не понял. Иногда закрываю глаза и кричу про себя: «Коля, ну какого хера, Коля!»
Впрочем, понимать его и не нужно. Не нужно лезть в чужие души, когда своя неразобранная.
Предлагаю потихоньку разбираться. А там – как получится.
Если.
Лиса сложила письмо пополам и на несколько секунд поднесла бумагу к губам – они прощались. Ответа она не напишет, потому что у нее свой долг, потому что ей придется провести между ними эту линию (заново), разделить чувства на городские и квартальные, там и здесь. Лиса знала, что не вернется. Папа обещал навещать, мама ничего не обещала, но тоже рано или поздно приедет, любовь к ребенку, к такому – далекому, но живому, ее притянет. Даниил (как непривычно думать о нем так) справится, это его ноша, Лиса ее примеряла. Лисе и Адриану тоже надо было справляться.
– Лиска, я иду в «Котик», тебя не дождаться! – Валечка всунула голову в дверной проем.
– Иди-иди. Мне тут еще разобраться.
– Ну-ну!
Валечка уехала в Кварталы с Лисой и приживалась на удивление охотно. Адриан приставил к Валечке двух крепких пацанов с красными лентами на штанине, и Валечка маячила по улицам, всё дегустировала. Местная еда ее удивляла, но она не брезговала, не пугалась ни запоров, ни диареи – по первости со всеми так. «Для еды должны быть все горизонты открыты», – приговаривала Валечка.
Особенно ей нравилось в «Жгучем котике», потому что Валечка оказалась фанаткой острого мяса и владельца заведения, который безбожно с ней флиртовал и угощал крысохрустиками.
Лиса за Валечкой не поспевала, у нее было слишком много дел во Дворце. Начать проще всего с меньшего. Лиса заняла старую комнату Даниила. Адриан хотел все из нее вынести, так принято, от старого жильца нельзя ничего оставлять. Лиса отказалась, она не была суеверна. Наоборот, ей нравилось жить, закутавшись в вещи Даниила, в те, что еще остались. Иногда Лисе мерещился его запах, слышалось дыхание и шорохи на соседней подушке, столько приятных призрачных следов. Ей нравилось смешивать его и себя и думать о том, что она все-таки влезла в его шкуру, отобрала его жизнь так запросто, что от восторга кружилась голова.
отщепенка.
Звучало как самая нежная похвала. Скоро в комнату привезут рояль ее сестры, пару старых вещей. Лисе хотелось обложиться и Лилит, пускай ощущение ее смерти слегка померкло. Лиса по-прежнему думала о ней слишком часто, особенно рядом с Адрианом, но горесть трансформировалась в тоску и стала даже приятной. Впервые Лиса ощущала, что Лилит наконец отпустила ее. Можно жить, сестра разрешила. Еще Лиса подолгу рассматривала свою культю. Об этом она не жалела и все еще в себе больше всего любила именно культю – основную партию можно наигрывать и без аккомпанемента, без таланта тоже.
– Лис, Паучиха! – крикнула Саша из-за двери.
Та самая Саша, которая фыркала на нее в Лисин первый день в Кварталах, вполне добродушно помогала ей освоиться и (опять же по приказу Адриана) присматривала за ней, чтобы никто из местных не смел рыпнуться, хотя все и без того знали, что у Короля новая отщепенка, и не совались.
– Ты ровная, Лис, – сказала как-то Саша и подарила Лисе кастет.
Лисе нужно было поспевать за модой Кварталов, поэтому она и вызвала Паучиху. Еще потому, что Паучихе Даниил покровительствовал лично, и Лисе было интересно. Паучиха вошла, волоча за собой огромный мешок, – женщина без возраста, длинные черные волосы, красивый большой нос с острым кончиком, как у хищной птицы.
– Это ты заместо Данте? – Голос у Паучихи тоже звучал по-хищному.
Она жестом велела Лисе влезть на табуретку, вытащила из рукава сантиметр и неторопливо обошла Лису кругом, присматриваясь. Лиса поежилась.
– Ага.
– Он хороший мужик был. – Сказала, будто похоронила. – Снимай куртку, как тебя обмерять прикажешь?
Лиса повиновалась. Она вылезла из рукавов, уже собиралась бросить куртку на пол, но помедлила – коснулась пальцами ребристых инициалов Д и Н. Это была та же куртка, в которой Лиса приехала в Кварталы в первый раз. Паучиха вытянула шею, с интересом разглядывая логотип.
– Ляля Вишневская, я ж знаю. Думаешь, чё, я про городских легенд моды не знаю? Еще как знаю. – Лиса кивнула в ответ. – Ток никогда понять не могла, что за логотип. Что это вообще за буквы такие – Дэ и Нэ?
– Дураки и нелюди, – машинально отозвалась Лиса, хотя теперь было ясно, что это два переплетенных имени – Даниил и Николай.
– Мда, – Паучиха хмыкнула и тут же забыла и о куртке, и о загадочных буквах, стала снимать мерки. – Ничё, накидаем тебе прикидов. Если ты заместо Данте, еще и отщепенка, я вам созвучные образы сделаю. Такая параллель, сечешь? – Паучиха подняла голову и улыбнулась, Лиса разглядела ее подозрительно хорошие зубы. – Да и должна я ему по гроб. Треш просто.
– Почему?
– Я бы без Данте давно сгнила. Паучиха должки возвращает. – С этими словами она похлопала Лису по ляжке.
Вечером Лиса зашла проведать Адриана. Она соблюдала правила, поэтому постучала, Адриан не отвечал, пришлось открыть так. В королевских покоях все так же пованивало потом, жеваными берцами, едой и немного сигаретами, сквозь воздух было не продраться. Лиса привыкла дышать мелко и через рот. Адриан сидел в кресле у окна, закинув ноги на подлокотник (он долго орал на решетки, потом смирился, посчитав это прощальным подарком Даниила). Там же он сидел и вчера, и за день до этого тоже. Когда приходила Лиса, они ложились на кровать в обнимку, но
