Яна Москаленко
Аукцион
Иллюстрация Виктории Лебедевой
© Москаленко Я. Н.
© ООО «Издательство АСТ»
* * *
Исигуро в «Не отпускай меня» рассказал нам о жизни доноров, которых растят для пересадки органов. В «Аукционе» мы словно читаем вторую часть истории: о тех, кто этим донорством пользуется. И, кажется, им тоже совсем не сладко.
Яна Вагнер
За фантастическим сюжетом стоят философские вопросы – об этических границах использования новых технологий, о возможности искусственного интеллекта и его вечном состязании с человеческим разумом, но, быть может, еще в большей степени о пределах человечности, о том, где кончается и начинается человек.
Майя Кучерская
«Аукцион», масштабный и мрачный, продуман до мелочей и, несмотря на то, что действие происходит в условном будущем, ты веришь в его приметы абсолютно. Мир убедителен, герои не выходят из головы. И – самое главное: любовь в романе Яны Москаленко все-таки побеждает.
Марина Степнова
* * *
Wer mit Ungeheuern kämpft, mag zusehn,
dass er nicht dabei zum Ungeheuer wird.
Friedrich Nietzsche
Jenseits von Gut und Böse
Кто сражается с чудовищами,
тому следует остерегаться,
чтобы самому при этом
не стать чудовищем.
Фридрих Ницше
По ту сторону добра и зла
(Перевод Н. Полилова)
* * *
Из докладной записки главы Банка Душ
от **.**.*189 г.
Довожу до Вашего сведения, что поступившие с Окраин новые экземпляры в количестве 15 штук полностью обследованы и переведены в промежуточное отделение.
В результате обследования были получены следующие результаты:
• Состояние душ удовлетворительное. Патологии не выявлены.
• Типология душ обыкновенная.
• По предварительным прогнозам извлечение душ приведет к удовлетворительной реакции: мгновенная смерть.
• Склонности к аллергической реакции не обнаружены.
• Результаты предварительного согласования с потенциальными реципиентами удовлетворительные.
Настоящим подтверждаю, что за экземплярами закрепляется официальный статус доноров. Доноры будут содержаться в промежуточном отделении до окончания Аукциона и подведения итогов торгов.
Прилагаю также оригинал документа, подтверждающий исправность машины по извлечению душ.
• Продолжительность процедуры стандартная: 300 секунд.
• Плотность контакта всасывающей трубы с яремной ямкой донора удовлетворительная.
• Состояние собирающего кристалла стандартного размера (0,5 × 0,5 × 2 см) удовлетворительное.
• Холодильники для душ функционируют без сбоев.
Прошу в кратчайшие сроки выслать Ваше согласие на проведение процедуры.
Также напоминаю о необходимости проведения инвентаризации в морге согласно установленному расписанию. Утилизация оболочек задерживается уже на сутки.
Варлам Кисловский, глава Банка Душ
P. S. Пришлите ящик шоколада. Вы же знаете, я не могу работать, когда сахар понижен. С орешками, пожалуйста.
А если эта дура из морга сейчас же не уберет своих жмуриков, я ее лично в этот чертов мешок засуну.
Варлам
* 1 8 9 г.
– Переделывать! Теперь все придется переделывать!
Тишина и порядок. Такие слова значились на красной табличке. Белые глянцевые буквы требовательно призывали к дисциплине. Таблички висели на входной двери (с внутренней стороны, с наружной тоже) в общем кабинете, у каждого сотрудника над столом, у рабочего стенда, две на заколоченных окнах, в увеличенном формате – у кулера. Варлам запрещал ассистентам шумно клацать по клавиатуре, слишком воодушевленно переговариваться или, что хуже всего, громко хлюпать чаем. Чай на второй этаж четыре раза в день привозила сама заведующая душевной столовой – Ида Плюшка. У Иды не было детей, зато были работники Аукционного Дома, поэтому она по-матерински настойчиво катала тележку с фарфоровым чайником и целой ордой чашечек, приговаривая деловитое «тудым-сюдым». Чай был заваристый, липовый и кипяточный, вот ассистенты и хлюпали, а Варлам ненавидел и их, и липовый чай, и Иду Плюшку. В нечайное время все старались вести себя тихо, чтобы слышалось лишь теплое и приглушенное жужжание компьютеров. Варлам придумал собственный алгоритм неожиданностей – так и выскакивал, неожиданно, из личного кабинета в общий, – и ассистенты волей-неволей за тишиной и порядком присматривали постоянно.
Варлам жил с мыслью, что каждый из его подчиненных мечтает взять и нарушить дисциплину, – отсюда кричащие таблички. На самом деле тишину и порядок нарушал только сам Варлам, ведь из себя он выходил часто и с разбегу. По правилам, инвентаризация в Банке Душ проводилась раз в два месяца. Но Варлам стабильно разбивал о компьютеры и сотрудников клавиатуры, переворачивал столы, а раскрошенных пробирок и капсул хватало на целую инсталляцию в углу лаборатории – в виде сверкающей и царапающейся кучи стекла, – поэтому фактическую инвентаризацию проводили раз в три недели.
Ассистенты в Банке Душ не знали, как работает алгоритм неожиданностей Варлама, но они выучили распорядок перепадов его настроения. Когда близилась доставка новых доноров, Варлам бросал пить лекарства. Говорил, они притупляют сознание, а он решительно (Варлам практически каждое свое действие сопровождал хлестким «решительно») не мог работать в подобном состоянии. Несколько дней медикаментозной трезвости делали его нервным, дерганым. Затем Варлам начинал обследования доноров, подготовку к изъятию душ, проверку холодильника и прочих технических приспособлений. С Умницей-616, которую в безмятежные дни Варлам любил и уважал больше, чем какое-либо живое существо, он ругался и выяснял отношения. Железная машина, как ей и полагалось, молчала – с немым укором.
– Нет, я решительно не понимаю, как ты можешь быть такой неисправной дурой! – Варлама молчание Умницы-616 бесило еще сильнее.
Сотрудникам он не прощал ни обеденные перерывы, ни проволочки, ни «явно подозрительное выражение физиономии». В эти дни, в эти болезненно текущие месяцы перед началом Аукциона угодить Варламу было невозможно. Далее операции, складирование образцов, подготовка душ, торги и сами операции, после чего на Варлама опускался железный занавес затяжной депрессии. В его будни возвращались медикаменты, подгрызало ощущение опустошенности, все повторялось из раза в раз. Вот человек к чему-то стремился, наконец ухватил, а оно оказалось не таким уж триумфальным. После торгов и операций Варлама отправляли в принудительный отпуск, откуда он выплывал покладисто аморфным, и жизнь в Банке Душ возвращалась в более или менее размеренное русло ровно до объявления новой даты Аукциона.
Вот опять Варлам вдруг влетел в общий кабинет в скроенном не по тощей фигуре свободном лиловом костюме, поверх
