как будто надеясь, что тогда все исчезнет, все закончится. Он слышит шипение, как будто приоткрыли вентиль. Чувствует кислый запах. Он не понимает, от него ли самого воняет потом, или это запах глубочайшей скорби.
– Густав Йованович, – нарушает тишину Хенрик. – Мы будем требовать вашего ареста в качестве обвиняемого в убийствах Иды Столь и Каролины Юртхувуд-Йованович.
Битва проиграна. Таким, как он, никогда не дают второго шанса. Ему придется заплатить свою цену. Никому нет дела до того, кто на самом деле преступник, когда идеальный козел отпущения уже найден.
Будет он осужден или нет, неважно, «Семья» все равно до него дотянется. Звук пилы звучит у него в голове.
Вторник. 25 августа
Киллер
Хенрик закрывает ноутбук и оглядывает кабинет. В отделе тяжких преступлений он остался один, остальные отмечают решение, вынесенное судом несколько часов назад, – арестовать Густава по подозрению в убийствах Иды Столь и Каролины Юртхувуд-Йованович.
– Не придерешься, – сказал прокурор, если верить слышавшему это коллеге.
Хенрик знает, что должен относиться к этому как к победе, но он чувствует только груз. Астрид и Вильма по-прежнему числятся пропавшими без вести, дело не расследовано. Хотя все указывает на то, что за их исчезновением стоит Густав, дело не будет закрыто, пока не найдут тела.
В дверь стучат, и в кабинет заглядывает Габриэлла.
– Я заметила, что зажжен свет, – говорит она. – Думала, ты вместе со всеми внизу в пабе и хлещешь пиво, как они.
Хенрик пожимает плечами, у него нет подходящего ответа.
– Я рада, что ты пока не ушел: есть несколько вещей, которые я хотела с тобой обсудить.
Габриэлла закрывает дверь.
– Ты проделал действительно прекрасную работу.
– Нет, – говорит Хенрик и мотает головой. – Я сам себя не узнаю. С самого начала я сфокусировался не на том объекте и застрял в колее, которая оказалась неправильной. Это не похоже на меня.
– Не надо судить себя слишком строго. Ты раскрыл дело. Скоро мы сможем доказать, что похищение девочек – тоже дело его рук. Надо только найти тела, – говорит Габриэлла и кладет руку на плечо Хенрику.
Он кивает, но уверенности отнюдь не ощущает. Несмотря на поиски, не нашлось ни намека на пропавших детей. Силы брошены на другие расследования, и поиски останков уже не в приоритете.
Габриэлла садится на пустой стул за Леиным столом.
– Я, собственно, хотела только сказать, что внутреннее расследование самоубийства Лукаса Бека прекращено. Ничто не указывает на пренебрежение кем-то из нас правилами безопасности.
– Прекрасно, – говорит Хенрик и скрещивает руки на груди.
Лукас Бек кажется ему его самой маленькой проблемой, которая в последние дни совершенно его не волновала, что также непохоже на него.
– И еще одно. Между тобой и Леей что-то есть?
Вопрос Габриэллы звучит настолько неожиданно, что Хенрик не успевает скрыть удивление.
– Что ты имеешь в виду?
– Если вы больше чем просто коллеги, вы должны мне об этом рассказать, – говорит Габриэлла, поправляя королеву Елизавету на столе Леи.
Хенрик засовывает в карман мобильный и натягивает свитшот, который лежал на стуле.
– Если это так, вы не можете работать вместе. Это может повлиять на ваши суждения. Могут быть приняты неверные решения и…
– Я знаю. Спасибо, Габриэлла. Между мной и Леей ничего нет. Я женат и…
– Да-да… Хорошо. Я тебе верю.
Габриэлла встает.
– Ты знаешь, что я очень рада, что ты перебрался к нам. Ты один из лучших в стране следователей, и я бы хотела, чтобы ты остался здесь, в моем отделе…
Он слышит, что в голосе Габриэллы есть что-то помимо лести.
– Но… Тебе надо поработать над своей злостью.
Он знает. Габриэлла говорит в точности как его жена.
– Я записала тебя на курсы с понедельника. «Управление гневом».
– Да перестань, я уже не знаю, на скольких таких я побывал. Это не…
– Хорошо. Значит, ты знаешь, о чем речь, и я надеюсь, что ты придешь на занятия. Я пришлю информацию на мейл.
– Но послушай…
– Ты послушай: следующий раз может стать последним. Ты должен разобраться с этим раз и навсегда до того, как совершишь что-то по-настоящему непоправимое. Пойдем к остальным, – говорит Габриэлла и распахивает дверь.
– Не могу. Мне надо в Стокгольм.
– Сейчас?
– Да, я скучаю по детям и еще должен уладить некоторые вопросы. Вернусь в понедельник.
– Окей. И больше ничего?
– Нет, это все.
Он избегает ее взгляда и решает не рассказывать о своем участии в утренних новостях по телевизору – она может этому воспрепятствовать. Хотя он не уполномочен официально освещать это дело в прессе, Хенрик согласился дать Эллен Тамм короткое интервью. Обычно он не высказывается о расследованиях, которые ведет, но он не хочет, чтобы жизни этих женщин умалялись. Насилие по отношению к женщинам, ведущее к их смерти, является серьезнейшей проблемой на пути к равноправию в обществе. Надо учиться предотвращать его и оказывать жертвам преступлений ту поддержку, в которой они нуждаются. Если бы Каролина решилась пойти в полицию, ничего из случившегося, может быть, не произошло бы.
Это катастрофическое поражение.
Когда Габриэлла закрывает за собой дверь, Хенрик продолжает сидеть еще какое-то время. В верхнем углу монитора своего компьютера он видит стикер, который кто-то наклеил перед его выходом на работу. На нем большими буквами написано: «КИЛЛЕР».
Хенрик рассматривает листок и думает, что от этого прозвища невозможно избавиться. Он думает о своем вспыльчивом темпераменте и дурацких курсах, на которые придется ходить, но еще и о своем инстинкте, которым он тоже известен, но который совершенно утратил во время последнего расследования. Лея все это время была права насчет Густава. В последнее время ее интуиция впечатляла Хенрика. Есть нечто особенное в ее взгляде, в поведении, в образе мыслей, в способе принятия решений и в том, как она действует.
Хенрик встает и срывает стикер. Подходит к компьютеру Леи и наклеивает листок на ее монитор. Сейчас ей это прозвище подходит больше.
На рабочем столе Леи лежат две папки, относительно содержания которых Хенрик не уверен. Он не помнит, просматривал ли кто-нибудь их – он или Лея. Он открывает одну, в ней лежит отчет о малозначительных показаниях одного постояльца отеля. Во второй – отчет о вскрытии эмбриона, найденного в башне, где держали Каролину. Хенрик просматривал его наспех, но сейчас, глядя на текст, он выхватывает взглядом два слова.
Монооксид углерода.
В крови эмбриона оказалось неожиданно высокое содержание монооксида углерода.
Угарный газ?
Хенрик в задумчивости возвращается на свое место, включает компьютер и открывает отчет об осмотре Каролины судмедэкспертом. Быстро
