– Ага, а главное, что эти ошибки уже и на фиг тебе не сдались.
– Да, это очень странное состояние.
– Сколько... воплощений... ты сейчас... сейчас в тебе? И каково это?
– Я думаю, порядка двадцати. Все связаны с тобой – те жизни, где мы были вместе, и это не мозаика на стене... а единая картина. Сколько у тебя? – Селена сдула локон с лица, как это делала Настя.
– Я собрал самого себя... с этой прошлой жизнью... миром. Тень воспоминаний и десятки... ещё – суть Роха. И пока отдельными картинками.
– А помнишь, ты меня в Бразилии бросил?
– Не помню. Помню, как ты меня убила заострённой палкой.
– Убила и съела, ты будешь только моим…
– Уф, Селена... И как жить будем?
– Ну, как пойдёт. Но уже хотелось бы, долго и счастливо... Как я умерла в последний раз?
– С заставы раненых эвакуировала. Термобарическая ракета. Быстро и... надеюсь, быстро…
– Да, я помню только дорогу... Быстро... Почему ты бросаешь меня каждый раз?
– Я боюсь тебя потерять.
– И поэтому уходишь? Помнишь, что я сказала тебе в Бразилии?
– Я пойду за тобой по всем морям?
– Да, а говорил, не помнишь Бразилию.
– Кусками... А потом ты вышла замуж.
– Нет, это ты уплыл и погиб, потом ушёл на войну, потом стал лётчиком, потом... Почему ты бросаешь меня каждый раз?
– Я боюсь.
– Чего же боится мой бравый ярин?
– Не встретить тебя в следующей жизни.
– Я пойду за тобой по всем мирам, и, если ты растворишься, я растворюсь с тобой.
Она повернулась, всмотрелась в глаза и припечатала ладонь к моему солнечному сплетению. Жар... вспыхнул.
– Что?.. Зачем ты отдала весь жар?
– Это мой выбор.
– Нам теперь нельзя умирать.
– Да, уж точно не в этой... жизни.
Ночь. Ночью в Каскаде прохладно. Прижимаю завёрнутую в одеяло Селену к себе. Селена забавно морщит носик и иногда сжимает зубы. То, что ей в этом мире есть восемнадцать, – однозначный плюс, а вот то, что она помнит порядка тысячи лет своей жизни, – это напрягает. Но то, что она отдала мне весь свой запас жара... просто взрывает мою ярость. Впрочем, по моим воспоминаниям – да, она именно такая, всегда, всё и прямо сейчас, на полную катушку. Если уж костёр, то на пол-Европы, хотя конкретно те воспоминания... кажутся чем-то ещё более нереальным, чем то, что происходит здесь и сейчас.
Шаги по улице. По ночам тут редко кто ходит, дня хватает, чтобы уходиться, а ночью – спать, и караульные охраняют в основном стены.
Шаги в мой дом. Посыльный дежурный внизу открывает…
Шаги... и тихий стук в дверь. Что же могло случиться, если меня будят ночью, учитывая, что обычно не будят? Я вытаскиваю руку из-под головы Селены, она возмущённо хмурится.
– Что случилось? – открываю я дверь комнаты.
– Война... мой ярин... Император объявил войну!
– А знаешь… Вовка, или Север... Саша... мой ярин… Сколько у тебя имён… Знаешь, я не удивлена. Сколько я тебя знаю, всегда есть повод сбежать от меня... и всегда ты ни при чём… Всё время твоя жизнь такова, что... ты плывёшь по течению. Как же это?.. Синч в твою голову… Но ты всегда плывёшь туда, куда нужно тебе... – Селена лежала, завернувшись в одеяло. Растрёпанные волнистые волосы делали её... более живой. Один локон лез на глаза и не поддавался сдуванию. Лицо было серьёзным, но в глазах… искрилась смешинка.
– Хочешь, я возьму тебя с собой?
– Нет, это не мой путь, но знаешь, на этот раз... на этот раз я тебя дождусь. Так подумать… Да, всё, что я делаю, так это жду тебя и даже дожидаюсь, правда, для этого чаще всего приходится сначала умереть, а потом родиться.
– Колесо Сансары.
– Никогда его не любила.
– Кого?
– Твой пафос.
– Паф... ф... Чего это? Не пафосен я. Просто люблю... пофилософствовать.
– Ха-ха, тебе ещё Сократ сказал: «Гера, это не твоё». Ха-ха, помнишь? Уф... умора, бьёт тебе палкой по голове и говорит: «Это башка, чтобы... чтобы… что?» Ха-ха, помнишь?
– Помню, только это наставник Ба в монастыре Таура учил меня жить, не используя мозги.
– Ха-ха, и ведь научил. – Селена звонко рассмеялась.
– Ты смеёшься, как Анастасия.
– Я она
