смогла. Силы ушли, просочившись сквозь землю, как дождевая вода. Я смогла только повернуть голову – и увидела затуманивающимся взглядом Райна, сидящего на Айвене с поднятым мечом, готовым нанести смертельный удар.
Позади него из дыма выросла еще одна серебряная полоска. Анджелика. Сомнений быть не могло, даже в темноте. Как и Айвен, она укрыла все тело, кроме глаз. Но каждая ее черточка излучала силу.
– Райн! – попыталась крикнуть я, когда она подняла лук.
Получилось только сдавленное мычание, но и этого было достаточно, чтобы Райн вскинул голову.
– Отпусти его! – завопила Анджелика.
Помутившимся взглядом я заметила кое-что странное: ее стрела указывала не на Райна.
Она указывала на меня.
– Райн, отпусти его немедленно, а не то я убью ее! Вторая Несанина. Хочешь, чтобы было так? Отпусти его!
Райн застыл.
Все посерело и расплылось. Голоса слышались теперь издалека. Голос Винсента показался ближе и прошептал мне: «Змейка, до сих пор ты неплохо справлялась… Но по крайней мере, твои кости будут лежать в родной земле».
Я прижала ладонь к шершавой земле, пальцы сомкнулись, схватив пригоршню этого пепла. Не в этой ли грязи лежат и кости моих родных, перемолотые в прах?
Я постаралась, поморгав, различить очертания Райна, схватившего вялого, израненного Айвена за воротник.
– Хорошо, – сказал наконец Райн. – Я его отпущу.
И он сорвал у Айвена маску с лица и швырнул его вниз по крутому склону, прямо в надвигающуюся волну смертоносного дыма.
Райн бросился ко мне. Когда он всем своим весом упал поперек моего тела, у меня из горла вылетел всхлип. Далекий предсмертный вопль прорезал меня до костей: Анджелика!
Я подумала, что и она угодила в туман. Но потом разобралась, что нет. Это из-за Айвена. Она кричала от горя.
Райн притянул меня поближе к себе. Когда он дотронулся до моей раны, я невольно вскрикнула, и Райн застыл, внезапно поняв.
– Надо бежать прямо сейчас, – проговорил он мне на ухо.
– Могу, – попыталась сказать я, хотя он меня об этом и не спрашивал.
Я проигрывала схватку за этот мир.
– Задержи дыхание, – велел он.
И меня подняло в воздух. Я уткнулась лицом в эту сплошную стену тепла, и мы быстро-быстро пролетели.
Все болело, словно с меня кусочками сдирали голую кожу.
Крик Анджелики эхом раздавался позади.
Нам не выжить. Даже нескольких секунд. Нас засасывало.
Но я с усилием подняла голову и увидела стремительно надвигающиеся ворота…
…а потом стало тихо.
Приземление Райна было не назвать мягким. Он летел так быстро, что ему пришлось резко тормозить, чтобы мы вдвоем не влетели в каменный барьер напротив ворот. Мы безвольно рухнули на утрамбованную песочную арену.
Я попыталась встать, но руки Райна меня удерживали. Глаза привыкали к знакомым золотым и серебряным фонарям над бесконечным морем сидений.
Таким амфитеатр был совершенно не похож на себя – совершенно пустой. Ни криков толпы, ни подбадривающих голосов. Ни одного зрителя на этих бесчисленных опустевших скамьях. Лишь угрожающее молчание.
Перед нами на песке кто-то сидел, подтянув колени к груди и накрыв плечи темно-красным одеялом. Он весь был в крови. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, кто это, пока он не поднял голову и не встретился со мной взглядом.
Это было Ибрихим.
Одеяло было вовсе не одеяло, а его крылья – изорванные и все в ожогах, сочившихся жидкостью. Такие же ожоги были у него вокруг глаз. Он прикрывал лицо как мог, а тело спрятал под остатками крыльев.
Может быть, выражение лица выдало весь мой ужас, потому что он невесело улыбнулся:
– Впервые за многие годы больше всего пригодились сейчас.
Министер стоял в каком-то странном напряжении, а позади него склонили головы четыре его служителя.
– Орайя Ночерожденная и Райн Ашраж, добро пожаловать, – сказал министер. – Наша Матерь неутолимой тьмы довольна вашим служением. Вы добрались до финального испытания.
Мне представлялось, что, услышав эти слова, я почувствую что-то важное. А вместо этого они вызвали лишь тупое отчаяние.
– Произошли некоторые изменения, – сказал министер. – Испытание Новолуния состоится не через три недели. Оно состоится завтра.
У меня поднялись брови. Что?! Такого еще не бывало.
– Завтра? – переспросил Райн.
– Почему? – прохрипела я.
Мои пальцы вцепились в его руку. Надеюсь, я не выдала, как крепко мне приходилось за него держаться.
– Очень важно, чтобы Кеджари завершился, – сказал министер, как будто это отвечало на наш вопрос.
– Да, безусловно, – сказал Райн. – Но почему…
– Ниаксия признает, что невозможно с уверенностью заявить, будет ли через три недели существовать Сивринаж.
Министер едва заметно поднял подбородок, указывая куда-то вдаль.
Мы обернулись.
Ворота амфитеатра стояли широко распахнутыми, являя величественный вид на город. Мой взгляд поднялся к верхней части стен амфитеатра и видневшимся за ними очертаниям Сивринажа.
– Проклятье, – выдохнул Райн.
Я не могла заставить себя заговорить, даже выругаться.
Я знала, как выглядит Сивринаж. Выучила каждую черточку этого пейзажа за миллионы печальных мгновений, проведенных у окна моей спальни. И хотя я никогда не забывала, что это город – и королевство – жестокости, я не думала, что мой бесконечно прекрасный дом превратится… вот в это.
Город Сивринаж всегда был изящен, как наточенный клинок, но сейчас клинок вынули из ножен и испачкали кровью.
Стены амфитеатра окаймляли тела, насаженные на пики. Некоторые еще подергивались в предсмертных муках, и Матерь знает как долго из них утекала жизнь. Их были сотни. Так много, что вереница уходила далеко вдаль, где уже было не разобрать очертаний тел. Но мой отец не начинал того, чего не мог закончить. Я знала, что пики продолжаются по всей длине стен и там, где я их не видела.
И под каждой пикой, расправленные в гирлянды смерти, были приколоты их крылья – бессчетное количество оперенных крыльев, прибитых к древним камням. Красно-черная кровь текла вниз по белому мрамору обманчиво изящными ручейками, поблескивающими в свете фонарей под радугой коричневых, золотых, белых, серых и черных перьев.
Мы неделями были заперты в Лунном дворце, оторванные от мира. Предостаточно, чтобы война против ришан набрала обороты. Но все равно масштабы оказались ошеломляющими. Тошнотворными.
«Я тренировался триста лет, – прошептал мне в ухо Винсент. – Нужно действовать решительно и умело».
– Отдохните, пока у вас есть такая возможность, – сказал министер, как будто не произошло ничего заслуживающего внимания.
Он указал на другую дверь, за которой был виден большой зал Лунного дворца:
– Многое изменилось.
Часть шестая. Новолуние
Интерлюдия
Раны на шее девушки еще не зажили.
Два дня назад юноша, который, как она считала, любит
